В одно мгновение, брошенная палка, пробила голову монстру насквозь, выйдя прямо изо лба. Та пошатнулась и упала, а фарфоровая голова разлетелась на мелкие кусочки, столкнувшись с полом.
Две другие куклы – Прасковья и Макс, в последние мгновения своих жизней побежали на нас. Я взвизгнула, отступая все ближе к стене и упираясь в нее спиной, так что лопатки почувствовали холодную поверхность.
За секунду до того, как рука Прасковьи коснулась меня, кукла повалилась на пол, не издавая никаких признаков жизни. Голова стала уменьшаться до нормальных размеров, руки и ноги становились более пластичными. Макс так же претерпевал изменения. Они возвращались в нормальный облик.
Я сглотнула и, глубоко вдохнув, сползла вниз по стене. Сердце бешено колотилось о грудную клетку.
– Она до тебя не дотронулась? – перебираясь через развалившегося Макса, взволнованно поинтересовался Глеб.
– Нет, вроде бы. Все нормально. Просто ужасно перепугалась, – я глубоко вздыхала, стараясь успокоиться и замедлить сердцебиение.
– Вылезайте, – убедившись, что у меня не увеличивается голова, Глеб постучал в шкаф.
– Что вы там, в Нарнию провалились?! – крикнула я, после минутной тишины.
– Это точно вы? Вы живы? – раздался недоверчивый голос Лики.
– Нет, это наши духи с вами разговаривают, конечно, мы живы! – огрызнулся Глеб, подходя ко мне и помогая встать.
Прасковья и Макс зашевелились, окончательно приходя в себя.
– Что произошло? Я помню только, как пыталась добраться до вас… – пробормотала Праша, наблюдая, как Лика и Касьян вылезают из шкафа.
Когда и Максим смог слушать, мы поведали нашим друзьям о произошедшем.
Прасковья сидела нахмурившись и все терла и терла свой лоб.
– Как думаете, это была очередная проверка, или все действительно плохо? – рыща в своей тумбочке, поинтересовалась Лика.
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Нашла! – девушка вытащила еще один фонарик и зажгла его. – Проверьте свои тумбочки, наверняка и в них есть фонари.
Когда фонари оказались у всех, мы принялись рыскать по комнате в поисках других предметов, которые можно было бы использовать против кукол. Я присела на кровать, чтобы натянуть свои ботинки и тут же спрыгнула.
– Планки! – эхом разнесся по комнате мой радостный возглас.
Ребята удивленно взглянули на меня.
– В прошлый раз я их использовала как оружие, может, и сейчас получится.
Друзья как один изогнули брови в легком недоумении. И я поняла, что они не знают, что случилось тогда после их отправки домой.
– Я расскажу вам эту историю позже, в более подходящей обстановке, – пообещала я, надеясь, что никто из них потом не вспомнит.
Глеб потянулся и, подумав, поинтересовался.
– А чью кровать мы будем ломать?
Я поджала губы и выкрикнула:
– Чур, не мою.
Глеб посмотрел на Касьяна, Касьян на Глеба и оба кинулись к своим кроватям, с воплями «не дам!».
Тогда, все, словно не сговариваясь, уставились на Макса.
– Что? – удивленно воскликнул он, не понимая наших взглядов.
Мы снова все переглянулись и пошли к его койке.
– Эй! Ну почему мою? – завыл он.
– Ты новенький и еще не видел суровой жизни. Так вот она, – огрызнулась в его сторону Прасковья, сбрасывая матрас.
Когда мы все были снаряжены двумя острыми половинками планок, встал вопрос: «Что делать?».
– Дверь ведь все равно закрыта, – лениво протянул Глеб, уже собираясь возвращаться на свою кровать.
– Ведь если кукла как-то зашла, то можно и выйти, – подумав, произнесла Лика.
Я потянула дверь на себя, и та поддалась легко и непринужденно, словно не была заперта все это время.
Луч от моего фонаря тут же выхватил большую фарфоровую голову и темные глазницы прямо напротив двери, которую я тут же захлопнула, предварительно испуганно взвизгнув.
– Там… это… опять… они, – прерываясь на вдохи и выдохи, выдала я.
– Значит, вся Академия ими заражена, – предположил Глеб, подходя к выходу. – Отойди-ка, я сделаю то, что должен.
Он отодвинул меня в сторону, задержав руку на плече дольше, чем следовало.
Парень резко распахнул дверь и немедля палкой разбил голову. Послышался хруст. И тело упало на пол. Лицо у Глеба резко изменилось, и он захлопнул дверь.
– Что случилось? – я взглянула в его испуганное лицо. Глеб перевел на меня обезумевший взгляд.
– Я только что убил человека, – едва разлепляя губы, прошептал он. – Даже не врага.
Парень привалился к двери и сполз по ней, выпуская из рук окровавленную палку. Та с глухим стуком упала на пол и подкатилась к моим ногам.
– Но ты же не мог знать, что это был человек, а не кукла, – попыталась успокоить его Прасковья, не решающаяся подойти к парню.
Он медленно взглянул на девушку пустыми глазами.
– Можно было догадаться, – еле ворочая языком, произнес Глеб. – У главных кукол яркие волосы. Я просто идиот.
Прасковья все же решила и присела к парню.
– Ты не виноват. Здесь без жертв никак не обойтись, – она положила ему руку на плечо, но быстро убрала.
– Она права. В любом случае нам нужно как-то выйти из комнаты, – я решила поддержать Прашу.
Глеб никак не отреагировал.
– А может, не стоит выходить? – пролепетала Лика. – Эти куклы сами куда-нибудь денутся.
– Не выходи из комнаты, не совершай ошибки? – процитировала я Бродского. Меня, как я и думала, никто не понял.
