Академия Беаты. Проклятие любви - [42]

Группа Беаты была небольшой – всего семь человек, что, несомненно, радовало. Но в этой группе был красавчик-аристократ, что огорчало. Трое ее бывших школяров – два мальчика и девочка (Беата так их по привычке называла, хотя «мальчики» были уже выше нее) и четверо магов-огневиков, все со второго курса. Две ведьмочки и двое темных магов. Из всей группы светлым магом была только девочка – Даска Добба. Удивительная милая и добрая волшебница, и поэтому именно с ней предстояло позаниматься как следует.

После первого же занятия выяснилось, что схолары лучше всего работали в тройках. Шел первый месяц зимы, ощутимо похолодало, и заниматься приходилось на, пока еще легком, морозце у дальних стен Академии, на поле, специально выделенном для огневиков.

Каждое занятие забирало много сил и уйму времени – Беата гоняла схоларов, пока не появлялся ощутимый результат. Вся шестерка учеников трудилась изо всех сил, отрабатывая сложные пассы руками и выдумывая все новые и новые виды огневых блоков. И лишь Дан Глас, как подозревала Беата, трудился вполсилы, формально отрабатывая очередную защиту. Пару раз он пытался применить полную магию и едва не сжег обеих ведьмочек, которые дружно завизжали, и враз бросили стрелять по нему глазками, чем неутомимо занимались всю неделю до этого.

Ученик требовал индивидуального подхода, и Беата это прекрасно понимала. Как понимала и то, что этот индивидуальный подход дорого ей обойдется. В конце концов, после очередного группового занятия, она отправила всех схоларов по домам, попросив остаться только Дана.

Несколько минут они стояли, настороженно разглядывая друг друга. Точнее, настороженность была у Беаты. Глас, судя по его довольному лицу, ничего не боялся и был готов ко всему. Однако девушка все же заметила, что выглядел он уже не таким лощеным красавцем, каким запомнился полтора года назад. Мужчина похудел, во взгляде появилась настороженность, а в движениях резкость.

– Что-то вы неважно выглядите – похудели, осунулись. Учеба оказалась труднее ваших обычных обязанностей аристократа?

Беата сама не понимала, почему ей хочется уязвить Гласа, сейчас, когда им нечего делить и доказывать друг другу.

– Вы так обо мне заботитесь, мастер Беатрикс, неужели моя судьба вас волнует?

Дан с волнением смотрел на магистра. Девушка за последний месяц заметно сдала – исчез румянец щек и блеск глаз. Но ее последняя реплика его порадовала. Язвительность Беаты осталась при ней, значит не все потеряно!

– Абсолютно не волнует, не надо себе льстить! – ответила раздосадованная девушка, недовольная собой. – Я просто в недоумении – почему вы до сих пор не отказались от моих занятий? Судя по вашему уровню подготовки, я мало что могу вам предложить.

– Я готов согласиться на любое ваше предложение! – галантно ответил Глас, вежливо склоняя голову, – даже самое неожиданное.

Беата вспыхнула. Конечно, все эти обмены колкостями могли привести только к одному результату – еще большему раздражению и неприятию.

– Начнем, пожалуй, – сухо ответила она. – Второй уровень защиты, я атакую. Расходимся на десять шагов.

И в течение часа Беата пыталась пробить защиту Гласа всевозможными заклинаниями второго уровня. Все было бесполезно. Его блоки были настолько безупречны и поставлены так безукоризненно, что потенциальные враги и чудовища бесились бы в бессильной злобе, не сумев пробить защиту. Мало того, после часа интенсивных занятий он выглядел все так же свежо, как и до них.

Зато Беата почувствовала, что силы потихоньку ее покидают. Она уже несколько раз ошиблась с заклятьями, и они даже не достигли Гласа. Она не знала, заметил ли это схолар, но ей самой было стыдно. На последнем, особенно замысловатом заклинании, рождающем пять длинных огненных струй, которые должны были обвить человека с головы до ног, она настолько выложилась, что споткнулась о крохотный камешек и грохнулась на землю, где и осталась лежать, сгорая от унижения.

Глас не сразу понял, что произошло, но через паузу сразу подбежал к ней.

– Вы не ушиблись, мастер? – протянул ей руку.

Беата села, упорно смотря в землю, но не выдержала и взглянула на него. Дан Глас был неотразим – на этот раз в темных штанах, заправленных в безукоризненно вычищенные кожаные сапоги и в белой (белой!) рубашке с большим отложным воротником. И рубашка за полдня занятий лишь слегка помялась, а сапоги все так же отливали тонко выделанной кожей. А камзол, который он снял перед занятиями, блестел привычным золотым шитьем неподалеку. Беата в полной мере ощутила себя дочкой мельника из села Нижние Кобылки. Ее юбка успела запачкаться в мерзлой сырой траве, а кофточка не выдержала очередного испытания заклинаниями и треснула по шву в районе спины. Шнуровка корсажа перекосилась, а на голове уже давно было воронье гнездо, вместо привычного пышного пучка.

Протягивать ему руку и принимать помощь не хотелось, но делать было нечего, одной было не подняться, настолько она устала. Глас помог ей встать, но руку не разжал, а наоборот, притянул Беату вплотную и изучающее взглянул в лицо.

– Вы в порядке, мастер? – обеспокоенно спросил он.