Ахматово - [14]
Еще в начале 1980 годов посчастливилось держать в руках несколько писем, написанных С.Эрьзей. Получателем их был никто иной, как Николай Александрович Каменьщиков. Здесь были и фотографии с портретом и автографом скульптора. Среди них - снимок уголка экспозиции художественного музея студии. На ней запечатлены произведения С.Эрьзи. В последующем, некоторые из этих скульптур оказались в музее в Саранске. Судьба же остальных неизвестна. Неизвестна и судьба уникальных писем и фотографий.
Со слов родственников известно, что С.Эрьзя незадолго до отъезда за границу посещал Алатырь вновь. Это был август-сентябрь 1925 года. Приезжал он с балериной Катей (так называли её родственники в Алатыре). Жили они целую неделю в доме деда, отца Эрьзи.
Летом 1926 года Иван Дмитриевич (брат Эрьзи) был вызван срочно телеграммой в Москву. С.Эрьзя просил его приехать и забрать ряд его произведений в Алатырь. Это было после окончания выставки, участником которой был Степан Дмитриевич.
И.Д.Нефедов, взяв одного из сыновей поехал в Москву, где пробыл двое-трое суток.
Из Москвы он привез несколько скульптур С.Эрьзи. Среди них: "Голова Христа", "Монголка", "Маска Кати", "Мордовка" (цемент). Кроме того около пятидесяти живописных произведений, написанных Степаном на холсте и картоне, в том числе в Италии и в Париже. Они хранились у знакомых С.Эрьзи в Москве. Привезли они и различные документы, фотографии, афиши... Эрьзя жил в Москве до сентября 1926 года. Он готовился к выезду с выставкой в Париж.
С этого момента и вплоть до 1950 годов С.Эрьзя будет жить в дали от Родины.
Но здесь, в провинциальной глуши его будут помнить и ждать. Время от времени от него будут приходить письма. Однажды из Аргентины придет журнал "Панорама" с фотографиями его скульптурных произведений. Из Алатыря в его адрес писали письма родные. Переписывался с ним и краевед В.Грошев. 44 Он высылал ему книги, выходившие в Мордовском издательстве, делился алатырскими новостями.
Хотя С.Эрьзя был далеко от своих родных мест, о нем в Алатыре помнили. Его пребывание за границей сказывалось на родственниках - на его племянниках. Неоднократные вызовы в НКВД, тюремные застенки, допросы.
Петр Иванович Нефедов (1847-1963) - (работал в райисполкоме) в один из дней 1937 года прибежав домой, растопил печь. В высших эшелонах власти прошел слух о том, что начнется выявление лиц, чьи родственники проживают за границей. Будут производиться обыски с выявлением документов и иных вещественных материалов, их причастности. Он изрубил деревянную скульптуру Эрьзи и сжег. Другая, мраморная скульптура была разбита. В доме висели еще три картины. Одна большая и две маленьких, как вспоминают их внуки, написанные дядей С.Эрьзей. Они также были сожжены. Печальный факт нашей истории.
Но это еще ничего, по сравнению с другим.
После возвращения И.Д.Нефедова из Москвы, привезенные картины и скульптуры, хранились у родственников. Большая часть находилась у Ивана Ивановича и Степана Ивановича. Когда к ним попутно забежал П.И.Нефедов с сообщением об обысках и что необходимо все уничтожить, они и не знали что с ними делать. Все деревянные скульптуры были изрублены на дрова. Мраморные и бетонные большие скульптуры были спрятаны в сарае в дровах, либо зарыты там же в землю. Со временем бетонные произведения от сырости рассыпались. Маленькие же работы использовались как гнет, для засолки огурцов, помидор и квашения капусты, например, головка Антонины. Некоторая мелкая пластика со временем была утеряна.
Большая проблема была с картинами. Было решено покрыть ими крышу сарая - дровника, застелив затем их досками. А их было около сорока. Конечно итог этого уже известен. От дождей и солнца, непогоды, живописные работы пришли в негодность, самоуничтожились.
С возвращением С.Эрьзи в СССР, в 50-х и 60-х годах начался ажиотаж, как со стороны родственников, так и со стороны специалистов. Сохранившиеся скульптурные работы были вывезены из Алатыря. Некоторые из них впоследствии видел С.И.Нефедов и другие родственники в музее Эрьзи в Саранске.
В результате, Алатырь лишился всех работ знаменитого земляка. Были попытки среди передовой части горожан и интеллигенции открыть в 50-х гг. в Алатыре музей его имени. Не получилось. Власти всеми способами препятствовали его открытию. Местная власть не могла разрешить возникшие проблемы. Не надо и забывать, какое это было время!
Б.Н.Полевой писал: "Степан Дмитриевич при жизни всегда мечтал о музее в родном городе, недалеко от мест, где прошли его детство и юность..."45. Мечта эта сохранялась у скульптора до последних его дней.
Эрьзя говорил: "Когда-то земляки обещали мне открыть музей в городе Алатырь... Где там...? Кишка оказалась тонка... А Советская власть может, она все может... Мечтаю, давно мечтаю, вот когда-нибудь все это отвезти на родину - землякам, в мордву..."
Увы, история показала, что лишь только после смерти всемирно известного скульптора открылся музей его работ в столице Мордовии - Саранске. Сохранилось уважение и признательность к таланту скульптора.
К сожалению, здесь мы коснулись только отчасти тех материалов связанных с С.Эрьзей (Нефедовым) и родного его края - Алатырского Присурья. Да и невозможно это изложить в столь короткий срок и соответствующих рамках.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.