Ах, Париж! - [52]

— Но я не понимаю, с чего бы ему пользоваться шифром, — сказала Гардения.

— Ваша тетя также в недоумении, — пожал плечами барон. — Поэтому она и полагает, что у Дэвида какие-то неприятности. Может быть, он даже попал в тюрьму. Может быть, он боится, что эти письма могут попасть в чужие руки.

— Все это кажется мне очень странным, — сказала Гардения.

— Именно это говорит и ваша тетя, — согласился барон. — Можете представить, как все это ее беспокоит! Она сама призналась мне, что не спит по ночам. Она находится в постоянной тревоге за Дэвида.

— А мне она ничего не говорила, — сказала Гардения.

— Я знаю, — ответил барон, покачав головой, — она не хотела беспокоить вас. Кроме того, она очень боится за Дэвида.

— Почему? — спросила Гардения.

Барон понизил голос:

— Разве вы не понимаете, что, если обо всем этом станет известно, это может ухудшить его положение? Если он действительно в тюрьме и ему запрещено переписываться, что очень вероятно, тогда неосторожными разговорами можно привлечь к нему внимание и накликать на него еще большую беду.

— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась Гардения. — Но чем я могу быть полезна?

— Об этом я и хотел с вами поговорить, — ответил барон. — Мне кажется, что вы можете помочь вашей тете. Я полагаю, что, если вы сделаете то, что я вам скажу, вам удастся положить конец ее беспокойству.

— Конечно, я попытаюсь, — сказала Гардения.

— Обещаете, что ничего не скажете ей об этом? Она очень рассердится на меня, если узнает о нашем с вами разговоре. Но я больше не в состоянии спокойно смотреть на то, как она мучается.

— Я обещаю, — заверила его Гардения. — Но чем я могу помочь?

— Если вы сделаете в точности то, что я вам скажу, — ответил барон, — ваша тетя сможет узнать, что же написано в этих письмах.

— Но я не могу их расшифровать! — сказала Гардения. — Я не знакома ни с кем, у кого бы мог быть ключ к этому шифру.

— Напротив, у вас есть такой знакомый! Это лорд Харткорт! — почти торжествующе провозгласил барон.

— Вы хотите, чтобы я попросила его помочь расшифровать эти письма? — спросила Гардения.

Барон в ужасе воздел руки к небу.

— Нет, нет, тысячу раз нет! Как можете вы быть такой глупой и нечуткой? Разве вы не понимаете, что, если лорд Харткорт узнает о том, что Дэвид использует в письмах к вашей тете военно-морской шифр, это будет иметь катастрофические последствия. Он может даже направить рапорт капитану корабля, на котором служит Дэвид. Какое бы наказание ни нес Дэвид сейчас, это пустяк по сравнению с тем, что будет, если узнают, на какие крайности он пошел, чтобы установить связь с внешним миром.

— Да, теперь я начинаю понимать, — сказала Гардения.

История, рассказанная бароном, казалась ей вполне логичной.

— Все, что от вас требуется, — это заглянуть в книгу, в которой лорд Харткорт хранит военно-морской шифр.

— А откуда вы знаете, что она у него есть? — спросила Гардения.

Барон снисходительно улыбнулся:

— Дитя мое, всем известно, что в обязанности лорда Харткорта в его новой должности входит расшифровка всех телеграмм и писем, которые приходят в посольство.

— Понятно, — сказала Гардения. — Значит, если мы сможем добраться до этой книги, мы прочтем письма Дэвида?

— Совершенно верно, — ответил барон.

— Но как я смогу добраться до нее? — озадаченно спросила Гардения. — Надо полагать, он не возит ее с собой на вечеринки.

— Разумеется, она лежит в его квартире в посольстве, — ответил барон.

Ей казалось, что барон говорит вздор и что все его предложения бессмысленны.

— В этом и состоит основная трудность, — признал барон. — Потому я и прошу вас, ради вашей тети, отправиться на квартиру к лорду Харткорту.

Гардения вскочила с места.

— Безусловно, я этого не сделаю, — быстро сказала она. — Не представляю, как вы только могли предложить мне такое! Я знаю, что моя мама никогда бы не позволила мне отправиться одной на квартиру к мужчине, и я уверена, что тетя Лили также не одобрила бы это. Боюсь, что вынуждена ответить вам отказом!

Барон также поднялся.

— Мне очень жаль, — медленно произнес он. — Я думал, что вы привязаны к вашей тете. Мне казалось, что вы благодарны ей за все, что она сделала для вас с момента вашего приезда в Париж, когда вы, безутешная сирота, собирались поступить в услужение гувернанткой или компаньонкой. Но я ошибся. Молодые неблагодарны и заняты только собой. Мне казалось, что вы не такая, как все.

— Это нечестно! — горячо вскричала Гардения. — Вы знаете, что я бы с радостью помогла тете, если бы это было в моих силах! Вы знаете, что я ей очень благодарна за все. Но как я могу отправиться одна на квартиру к мужчине? И что подумает лорд Харткорт?

— Лорд Харткорт ничего не узнает, — ответил барон, — но давайте не будем больше об этом говорить. Вы правы, а я не прав. Я просто старый глупец, который не может спокойно видеть женские страдания, а я знаю, как глубоко страдает ваша тетя. Забудьте, не стоит больше упоминать об этом. Будем считать, что этого разговора не было.

Он сделал движение, как бы намереваясь уйти.

— Вы сказали, что лорд Харткорт ничего не узнает? — тихо спросила Гардения. — Но как это возможно?