Агония - [143]

— Спасибо, я тоже рада видеть вас, — пробормотала Хелен. — К сожалению, не могу остановиться и поболтать с вами, я очень спешу, мне нужно найти друга, который нуждается в моей помощи.

В это же самое время в Лондоне Аша и Дэвид сидели на балконе своей второй новой квартиры и смотрели на сияющие огнями Золотые Башни. Родители Мики и Элли не знали, где находятся их дети. Глаза Аши опухли от слез. Неожиданно ее лицо озарилось улыбкой.

— Цветы, — прошептала Аша, глядя на далекий горизонт. — Я чувствую запах цветов.

Даже в Царстве Теней чувствовались последствия того, что случилось на далеком каменистом мысе в Северном море. Коби Ненко и его отец брели по колено в воде по темным улицам старого Сохо. Никогдаш, серебристый ворон, выглядывал из рюкзака Коби — механическая птица крутила головой и громко каркала; котята, которых Коби когда-то сделал для Одри, возились в кармане его рубашки. Неожиданно Коби остановился и уставился на черную вязкую воду у себя под ногами. Поверхность воды покрылась легкой рябью.

— Что это? — спросил отец.

— Наверху что-то случилось, — сказал Коби, поднимая глаза к металлическому потолку над их головами. — Хотел бы я знать, что там происходит.

Всю дорогу до Лондона Элли и Мика молча сидели на заднем сиденье аэромобиля. Авен мирно дремала на полу возле их ног. Охранник устроился на диване напротив Мики и Элли, он сжимал в руке пистолет и с подозрением поглядывал на близнецов, словно ожидая, что те в любую минуту могут выкинуть какой-нибудь подлый трюк, например покроются цветами или у них из ушей полезут зеленые побеги. Охранника терзали нехорошие предчувствия, ему казалось, что вот-вот должно случиться что-то ужасное. И он не ошибся.

— Как думаешь, мама и папа узнают меня? — шепотом спросила Элли.

— Конечно, — рассмеялся Мика. — Мне не терпится взглянуть на их лица! Представляешь, открывается дверь и на пороге стоишь ты. Знаешь, мама сохранила все твои вещи… И вообще, не волнуйся, все будет хорошо.

На глазах у Элли выступили слезы, она вздохнула и положила голову на плечо Мики. Оба стали смотреть в окно, ожидая, когда на горизонте появится золотистое сияние Башен. Впервые с тех пор, как их разлучили с Элли, Мика почувствовал, что его тело расслабилось, внутреннее напряжение спало, и он смог мысленно вернуться назад, к событиям последних дней. В тот момент, когда Мика в своих воспоминаниях снова пересек границу и оказался по ту сторону Стены, в мире произошел новый сдвиг. Вместе с Микой в его воображаемый полет отправилось двести семьдесят тысяч детей.

В десяти фортах, таких же грозных и неприступных, как форт Кейп-Рот, разбросанных по разным уголкам Северного полушария, дети с вживленными в мозг электродами тихо лежали в своих кроватях. Одинаковые жесткие кровати из белого пластика стояли ровными рядами; дети, одетые в одинаковые белые костюмы, спали. Им запретили просыпаться до тех пор, пока не прозвучит команда «подъем». Их мозг оказался в ловушке в тот момент, когда острые шипы имплантата прокололи кожу на лбу. День шел за днем, а они так и лежали парализованные в своих кроватях; вокруг толпились телеголовастики, старики смотрели на детей своими белесыми глазами с мерцающих экранов телевизоров и точили ножи. Безмерный ужас наполнял души детей; лишенные возможности проснуться, они тонули в непрерывном кошмаре.

В своих воспоминаниях Мика пронесся над серой бетонной Стеной и помчался над морем. Он ясно видел вздымающиеся внизу высокие пенные валы, посеребренные лунным светом. В этот момент черная завеса, отделявшая сознание Мики от сознания спящих детей, спала, как будто приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щелку проник тонкий лучик света, в котором растворились люди-монстры с головами-телевизорами. Дети вырвались из кошмара, это они мчались над морем, уходя от смертоносных лучей лазера, это они вместе с Микой приближались к материку, где их ждало великое открытие — им предстояло узнать, что же на самом деле находится за Стеной. Мика помнил каждую деталь своего путешествия, и тысячи детей путешествовали вместе с ним, пока наконец не оказались вместе с Одри у подножия сгоревшего дуба, переполненные одновременно невероятным счастьем и всепоглощающим гневом.

Освещенные тусклым светом спальни, где в своих кроватях неподвижно лежали тысячи детей, были похожи на холодные гробницы. Лишь мягкие шаги сестер, которые скользили между длинными рядами кроватей, нарушали эту мертвую тишину. Сестры обходили детей, проверяя, не воспалились ли ранки у них на лбу, в том месте, куда им вживили маленькие серебристые диски. В дверях спальни возникла высокая стройная женщина в белом платье, перетянутом в талии узким черным ремешком; ее темные волосы были собраны в тугой пучок и аккуратно заколоты на макушке. Женщина двинулась по центральному проходу. Со спины она напоминала Мэри Поппинс, но, когда Мэри Поппинс дошла до конца спальни и обернулась, она превратилась в настоящего монстра. Выпученные бесцветные глаза женщины были похожи на шарики для пинг-понга, как будто она специально вынимает их на ночь из глазниц и отмачивает в стакане с отбеливателем. Кожа женщины, тонкая и желтая, словно старый пергамент, плотно обтягивала череп. Бриони Слейтер, старшая сестра КОРДа, та самая женщина-мумия, которая в свое время так напугала Мику, первой заметила неладное — ритм дыхания спящих детей изменился.