Агния Барто - [30]

Теперь не до пилы —

Остались бы целы!

Так хорошая дружба и все то доброе и светлое, что она несет с собою, оказывается под угрозой, когда сталкивается с грубостью, эгоизмом, излишним себялюбием,— вот о чем говорит всего только забавная и незамысловатая поначалу история с пилой.

Схожа с этой историей и повесть о Димке-фотолюбителе, для которого главное — премия, погоня за занятным сюжетом для снимка.

А то, что его товарищ попал из-за этого в беду, Димку мало волнует! Вот почему недавний его друг, от имени которого и ведется рассказ, приходит к непреложному выводу:

Дружили столько времени,

Но вы меня поймете:

Нельзя же из-за премии

Друзей топить в болоте!..

Здесь рассказчик делится с нами не заранее заготовленной сентенцией, а тем, что у него накипело на душе и жаждет вырваться наружу (ведь ему немало пришлось претерпеть из-за премии, врученной Димке!), и вот именно такого рода «морализация» — не как дежурная пропись, а как живой и непосредственный вывод из самого материала повествования — крайне характерна для многих стихов А. Барто.

А как весело смеется она над теми докладчиками, которые бодро и решительно провозглашают с трибуны: «Нужен труд всегда, везде»,— но, как только дело коснется их самих и им самим нужно совершить самое небольшое усилие, ну вот хотя бы поднять с пола бумажку,—

...тут докладчик морщится:

На это есть уборщица!

Автор знакомит нас и с Сережей, который учит уроки. Он

Озера начал повторять

И горы на востоке.

Но тысячи соблазнов отвлекают его от книги — и монтер, и футбол, и самокат, и многое другое. И вот

...Сережина тетрадь

В десятый раз открыта.

— Как много стали задавать! —

Вдруг он сказал сердито.—

Сижу над книгой до сих пор

И все не выучил озер!

Юный читатель этих стихов и без подсказки автора сообразит, что озера в его бедах не виноваты.

А. Барто, воспитывая своего читателя в духе мужественности, упорства, храбрости, находчивости, неизменно направляет жало своей сатиры против лентяев и ротозеев, неженок и плакс. Она показывает трусоватого Егора, который, собираясь в пионерский поход, снаряжается так, словно отправляется на Северный полюс, а в результате

Со своим большим мешком

Еле-еле шел пешком.

И, сердитый и хромой,

Позже всех пришел домой.

Поход для него оказался испорченным, и автор замечает в конце стихотворения:

Когда человеку

Двенадцатый год,

Пора ему знать,

Что такое поход.

Едко и остроумно высмеивая эгоистов, растяп, лежебок, поэтесса раскрывает вместе с тем, как интересен внутренний мир тех детей, которые умеют по-настоящему и играть, и учиться, и работать в меру своих сил, и дружно делать большое, общее, увлекательное дело. Так А. Барто, утверждая положительные качества своих героев, помогает своему читателю глубже разбираться в жизни, вызывает у него потребность деятельно и активно участвовать в ней.

Поэтесса издевается над иными слишком скороспелыми поклонницами моды, и над малолетними любителями «стиля», и над теми подражателями неким заграничным образцам, которые ходят «с каждым днем лохматее», подобно Андрею — герою стихотворения «Что с ним такое?». Он

Ходит вялый

День-деньской.

Что поделать —

Стиль такой!

А. Барто смеется над ними так заразительно, что это не может не захватить и ее читателей, которых поэтесса учит отличать истинную красоту от ее подражаний и имитаций, хотя бы самых блестящих и броских!

Вместе с тем А. Барто учит прислушиваться к истинной красоте, душевности, высокому лиризму,— и сатирическое начало ее стихов воспринимается тем острее и глубже, «пронзительней», что подчас выступает — в одном и том же стихотворении — наряду с лирическим. Это мы видим в стихотворении «Несли мы облако с собой...» — облако в виде букета голубой сирени,— но некая Наденька, которой было вручено это чудесное облако, только мельком взглянула на него:

— Какой красивый сорт,

Но он завянет через день,

Купили б лучше торт!

От торта польза есть,

Его же можно съесть...

Здесь эгоизм, неизбежно порождающий внутреннюю черствость, душевную глухоту, плоско утилитарное понимание жизни, а стало быть, и ее красоты, явился перед нами с такой отталкивающей резкостью именно потому, что он выступил на фоне лиризма, чудесной красоты, воплощенной в облаке голубой сирени.

Мир детей необычайно сложен, чуток, восприимчив — внушает А. Барто своим читателям. Он может отозваться и на все хорошее, что несете вы им с собой, но он же может оказаться и в плену ваших предрассудков, ошибок, эгоистических замашек. Поэтесса прозорливо подмечает, как иные бюрократические затеи взрослых по-своему отражаются в жизни детей, в деятельности школьных и пионерских организаций, где она видит — как и в мире взрослых! — немало казенщины, канцелярщины, стремления к благополучной «отчетности» и аккуратно расставленным «галочкам», за которыми не видно живого, настоящего дела, подлинного творчества.

О том, насколько основательно А. Барто изучила жизнь детей, школьников, пионеров, как глубоко вникает в нее, свидетельствуют многие ее сатирические стихи, в которых недостатки семейного воспитания или школьной жизни и пионерской работы вскрыты решительно, смело, с подлинно исследовательским пафосом. Оказывается, как свидетельствует она во многих своих стихах, и у детей пионерского возраста есть свой бюрократизм, являющийся сколком со «взрослого», своя «показуха», свое очковтирательство, когда «добрые поступки» начинают переводить на очки, выводить им баллы, заводить цифирь на все то, что никак в нее не укладывается. Еще и тогда, когда в ходу не было такого слова, как «показуха», поэтесса страстно и непримиримо боролась с ней, увидев, что этот опасный сорняк, готовый иссушить все живое — дай только ему разрастись! — проникает в школьную и пионерскую жизнь.