Агния Барто - [3]

Вот почему такие большие требования предъявлял С. Маршак к детской книге, к ее стилю, направленности, идейно-художественному существу,— требования, которым не отвечало многое из того, что появлялось в детской литературе тех лет. В своем докладе, так же как и во многих других своих выступлениях да и во всей своей деятельности, посвященной созданию и развитию советской детской литературы, С. Маршак судил ее произведения по самому большому счету.

Когда-то Жан де Лабрюйер заметил, что «есть вещи, посредственность в которых невыносима», причисляя к ним и поэзию. С. Маршак, наверно, мог бы добавить к этому, что к таким вещам относится не только просто поэзия, а особенно детская поэзия. И здесь С. Маршак предпочитал оказаться скорее придирчивым, чем снисходительным. А так как первые книги А. Барто несли на себе отпечаток недостаточной зрелости и опытности, были во многих отношениях несовершенны (не случайно они впоследствии в большинстве своем никогда не переиздавались), то Маршак и критиковал их подчас весьма сурово, без всякой скидки на возраст и недостаточную опытность молодой поэтессы. Критика эта приносила ей на первых порах немало огорчений, подчас представлялась излишне придирчивой, но, как свидетельствует творческий путь А. Барто, оказалась весьма плодотворной, ибо заставляла ее снова и снова выверять свой художественный арсенал, находить все более верные и безупречные возможности воплощения творческих замыслов. И впоследствии С. Маршак полностью «признал» ее как подлинного мастера и открывал ее именем список тех молодых поэтов, чьи полюбившиеся детям книги уже стали «достоянием семьи и детского сада» (см. С. Маршак, «Воспитание словом», изд. «Советский писатель», 1961, стр. 313).

Ныне за плечами поэтессы большой творческий опыт. Первая ее книга, «Китайчонок Ван Ли» (1925), вышла свыше пятидесяти лет назад, а вслед за нею появилось и множество других ее книг (более шестисот изданий!), разошедшихся шестьюдесятью миллионами экземпляров и переведенных на десятки языков как советских народов, так и народов зарубежных стран.

Эти почти астрономические цифры, да и не только цифры, но вообще то место, которое занимает детская литература в жизни советского общества, огромное ее распространение и влияние на весь процесс роста и развития наших детей, не могут не поразить воображение, а особенно тех зарубежных слушателей и читателей, для которых правдивый рассказ об огромном значении детской литературы в жизни нашего общества звучит почти как фантастика. Так, во время одного из зарубежных путешествий А. Барто мэр Рейкьявика сказал ей, произведя несложный арифметический расчет, что бумагой, которая пошла на издание ее книг, можно было бы покрыть всю Исландию, не оставляя голым ни одного клочка земли. Такое широкое распространение детской поэзии показалось ему почти невероятным. Но наш читатель уже не изумляется, когда его знакомят с подобными фактами,— он на своем собственном опыте постиг, что значит детская поэзия и в его жизни, и в жизни его детей.

Мы подчас за повседневными делами и заботами не замечаем всего размаха и значения нашей деятельности в области детской литературы, не всегда умеем взглянуть на нее в большой исторической и общественной перспективе. А вот А. Барто, путешествуя по зарубежным странам — и в порядке туризма, и в составе различных делегаций, и с выставкой советской детской книги,— воочию могла убедиться, какое огромное впечатление, порою равное потрясению, производит на многих зарубежных писателей, работников издательств да и на представителей широких читательских масс ознакомление со всем тем, что сделано у нас в области детской литературы и детской книги. Ее небывалые тиражи, теснейшая связь наших детских писателей и поэтов со своей юной аудиторией, самое место детской книги в развитии нашего юного читателя и формировании его внутреннего мира, даже то, что в Москве находится Дом детской книги, специально изучающий детскую литературу, запросы, интересы, пожелания и предложения нашей детворы,— все это и многое другое, что делается в области детской литературы, являлось для многих зарубежных писателей и читателей чем-то удивительным и непостижимым. Сами мы находим такой порядок вещей совершенно нормальным и естественным, но вот когда мы знакомимся с зарубежными впечатлениями и беседами А. Барто и других детских писателей, для нас становится особенно очевидным, каких больших успехов за годы Советской власти добилась наша детская литература. Целые поколения советских детей знают и любят стихи А. Барто, и читателей у нее — многие и многие миллионы. Впрочем, далеко не всех из них и читателями можно назвать — слишком они еще малы. Но даже самый маленький из них знает на память стихи А. Барто. Стоит только сказать малышу:

Уронили мишку на пол,

Оторвали мишке лапу,—

как он сам подскажет:

Все равно его не брошу,

Потому что он хороший!

Миллионам советских детей навсегда запомнились веселые, задорные, легкие и звонкие стихи Барто; юные читатели радуются каждой ее новой книге, как хорошему подарку. А для художника нет большего счастья, чем знать, что его творческий труд полюбился людям, нужен и дорог им, стал их достоянием, верным и неизменным спутником их жизни. Вот таким неизменным спутником советских детей и стали стихи Агнии Барто.