Агидель стремится к Волге - [66]
Услыхав о разгроме зауральских поселений и о том, что часть восставших приближается к Кунгуру, Максимов в панике бежал в Уфу и по прибытии тут же заявился к воеводе Волконскому.
— Ваше сиятельство, Андрей Михайлыч! Башкирцы Сибирской дороги ровно с цепи сорвались! — пожаловался он. — Ежели оных не подавить в наиближайшее время, за Камнем, почитай, ни одного имения не останется!
— Дорогой Иван Федорыч, с великим прискорбием имею доложить вам, что нет в Уфе такой силы, чтоб противостоять бунтовщикам, — хмуро пробурчал Волконский.
— Ну и как же нам теперь быть? — чуть не плача от отчаяния спросил Максимов.
— Откуда мне знать, Иван Федорыч… — беспомощно развел руками воевода. — С тех пор, как за Камнем началась заваруха, окрестные башкирцы вышли из повиновения, отказываются платить подати, не дают сборщикам подвод.
— Да что же это такое, неужто нельзя найти управу на этих изменников!.. И куда смотрел тюменский воевода Павлов, как допустил такое разорение?! — возмутился Максимов.
— Воевода отрядил ратных людей под началом сына Ивана и стрелецкого головы Блудова. Они ходили на Катайский острог да токмо воров там не нашли. Те, тоже себе на уме, не стали оных дожидаться, ушли за Камень. И отряд повернул назад…
— Стало быть, не на кого нам и опереться-то… — сказал расстроенный услышанным Максимов.
— Покамест не на кого, — согласился с ним Волконский. — А раз силою не можем, придется миром решать, упрашивать.
— Еще чего, упрашивать! — снова вскипел Максимов. — Много чести им будет. Нечего чикаться с этими башкирцами! Надобно собраться с силами и задать дикарям как следует!
— Пустая затея, — тихо ответил тот.
Вспомнив, что он едва ли не сам явился поводом для возникновения беспорядков на Сибирской дороге, Максимов виновато потупил взор.
— Что же нам делать-то, однако? — спросил он, не поднимая глаз.
— Кабы знать, Иван Федорыч… Ума не приложу… — грустно покачал головой воевода.
Посетитель посидел еще немного, морщась от тяжелых мыслей, как от невыносимой зубной боли, потом нерешительно поднялся и, не говоря ни слова, пошел к выходу.
Через полчаса после его ухода прибыл представитель от верхотурского воеводы. Он доложил Волконскому о последних событиях.
— Полки Полуэктова побили башкирцев на озере Иртыш.
— Побили? — не поверил своим ушам воевода. — Шибко?
— Да нет, потрепали малость. Дикари убежали и скрылись.
— А что полковник Полуэктов?
— Да ничего. Разорил башкирские деревеньки да восвояси подался…
— Э-э-э… — разочарованно протянул Андрей Михайлович и махнул рукой.
Между тем эхо зауральского мятежа прокатилось повсюду, взбудоражив жителей Осинской, Ногайской и Казанской дорог. Восстание охватило огромную территорию от Исети и Миасса до Камы, от Яика до Чусовой. Началась борьба с русскими переселенцами возле Мензелинска. Несколько раз повстанцы под предводительством Гаура Акбулатова и Улекея Кривого подступались к Уфе.
Сильно обеспокоившись создавшимся положением, правительство направило против мятежников карательные отряды, поручив руководство борьбой с восстанием казанскому воеводе князю Федору Федоровичу Волконскому.
Когда он во главе правительственных войск, побывав в Мензелинске, направился в Уфу, его сопровождал башкирский тархан Ногайской дороги Ишмухамет Давлетбаев.
Прибыв на место, каратели первым делом казнили попавших им в руки главарей восставших Гаура Акбулатова и Улекея Кривого. Но Волконский решил действовать не только силой. Он обращался также к восставшим с призывом явиться с повинной и начать переговоры. Башкиры согласились, однако договориться сторонам не удалось. И с наступлением весны восстание возобновилось.
Первыми начали жители Сибирской и Осинской дорог. Они стали совершать нападения на крепости и селения Уфимского и Соликамского уездов. Некоторые из восставших примкнули к потомку Кучума царевичу Кучуку, мечтавшему о возрождении Сибирского ханства.
В начале лета 1663 года повстанческое войско числом в тысячу с лишним человек прошлось по русским деревням, расположенным у реки Режь, и, разрушив их, осадили Невьянский острог и Арамашеву слободу. А осенью в сражении на речке Березовка повстанцам удалось нанести сокрушительный удар конному отряду Полуэктова.
Получивший три ранения, к весне тот оправился и совершил рейд к верховьям Миасса. Полуэктов был настроен на этот раз более решительно. Беспощадно расправившись с жителями башкирских селений, он разгромил находившийся около озера Чарги родной аул одного из предводителей зауральских башкир Арасланбека Баккина, убив его вместе семьей.
После бегства восставших на запад русские тут же принялись за восстановление своих поселений в Южном Зауралье.
Нанесенный повстанцам удар не сломил их воли.
И летом освободительное движение вспыхнуло вновь. Начались нападения на села и деревни сибирских слобод. В июле была разорена Невьянская волость. Осенью отряды мятежников, действуя на реке Исеть, напали на Беляковскую слободу, заняли окрестные селения, после чего осадили Мехонский острог. Но подоспевшая на помощь осажденным команда Полуэктова вынудила повстанцев отступить за Исеть.
Чтобы внести разлад в ряды движения, власти вознамерились приблизить к себе отдельных башкирских старшин и тарханов и начали с ними переговоры при посредничестве астраханских татар.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
Роман «Грозовое лето» известного башкирского писателя Яныбая Хамматова является самостоятельным произведением, но в то же время связан общими героями с его романами «Золото собирается крупицами» и «Акман-токман» (1970, 1973). В них рассказывается, как зрели в башкирском народе ростки революционного сознания, в каких невероятно тяжелых условиях проходила там социалистическая революция. Эти произведения в 1974 году удостоены премии на Всесоюзном конкурсе, проводимом ВЦСПС и Союзом писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о рабочем классе. В романе «Грозовое лето» показаны события в Башкирии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.