Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - [68]

Ожидалось также прибытие в Россию для производства взрывов некоего профессора Воссе, но прибыл он или нет, — русской контрразведке установить не удалось.

Финн Пекко-Линдберг вместе с финном Суви взорвали склады в Силастуне. Финн Роландер взорвал обоз боевых припасов, перевозившихся из норвежского порта Нарвик в Рованиеми, за то был награжден германским железным крестом. Финн Савпора был командирован в Лапландию для взрывов по пути следования английских транспортов. Финну Танденфельдту было поручено взорвать корабль "Полтава", но он был арестован со всеми взрывчатыми веществами.

В 1915 году русский флот мог еще проявлять некоторую активность, выражавшуюся в постановке у германских берегов минных заграждений и в поисках, выходивших из района обычных передвижений русского флота. В то же время материальные средства русского флота были весьма ограничены и недостаточны, особенно в отношении миноносцев, из которых в полном порядке и с удовлетворительной скоростью хода был всего лишь "Новик". Остальные, расшатанные непрерывной дозорной службой и с чрезвычайно упавшей к этому времени скоростью хода, совершенно не могли нести функций, могущих быть возложенными на современные миноносцы.

Германская разведка это обстоятельство учла. Началась охота за "Новиком". За удачно устроенный вывод из строя "Новика", что предполагалось сделать путем взрыва, немцы обещали своим агентам выдать 50.000 рублей. За подрыв других крупных судов немцы также обещали довольно крупные премии.

Л. Войтоловский[94]рассказывает, как во время отступления русских в 1914 году им "всем хорошо было известно и без пояснений, что спешат перейти через Вислок и Сан, ибо кто-то неведомый взрывает мосты. И чем погода ужаснее, тем легче это удается противнику. Холод сгоняет караульных к кострам. И тогда внезапно, неизвестно кто бросает пироксилиновую шашку, динамитный патрон, и мост взлетает на воздух…"

А. Н. Хвостов[95]рассказывает, что в бытность его министром внутренних дел, его внимание обратила на себя немецкая ячейка в Харькове. "В виде примера, — пишет Хвостов, — укажу на харьковский химический завод, изготовлявший жидкость для противогазных масок. По получении такого рода противогазных масок на фронте выяснилось, что они от газов не предохраняют и люди мрут. Так погибло сперва тысячи две солдат, потом тысяч пять-шесть.

Тогда спохватились, и удалось через принца Ольденбургского настоять на расследовании этого дела. С этой целью остановили в пути поезд, шедший с масками на фронт, исследовали содержание противогазовой жидкости и выяснили, что состав ее был вдвое слабее, чем полагалось. Стали расследовать дело на заводе, директором которого оказался немец. Показания очень интересны; он написал, что он офицер ландштурма и что "русские свиньи должны были дойти до совершенного идиотизма, думая, что немецкий офицер мог поступить иначе", т. е. не помогать Германии в этой войне, даже находясь в России.

Вообще, говоря о работе германской активной разведки в России, необходимо отметить благоприятную для этой работы обстановку, какая имелась в то время налицо в царской России.

Вот что рассказывает об этом в своих воспоминаниях быв. председатель государственной думы М. В. Родзянко.

"…Порядки ведомства (артиллерийского) бросались в глаза даже обывателям: патронный завод на Литейном совершенно не охранялся, то же было и на других заводах, а взрыв на пороховом заводе окончательно вселил недоверие к лицам, стоявшим во главе ведомства. Во главе многих казенных заводов все еще сидели германские подданные, которых, благодаря покровительству министра Маклакова, некоторых великих княгинь и клики придворных, — нельзя было выслать. Измена чувствовалась во всем, и ничем иным нельзя было объяснить невероятные события, происходящие у всех на глазах…"

В начале июня 1917 года германской активной разведкой был произведен взрыв в Казани, где погибло много снарядов и новых пулеметов.

Примерно в то же время, на Малой Охте в Петербурге, сгорели дотла четыре завода, с громадными запасами снарядов; сгорел также огромный завод Вестингауза, изготовлявший шрапнели и снаряды.

В тот же приблизительно период времени германская активная разведка занималась организацией уничтожения рудников и заводов Донецкого бассейна и подготовляла взрыв мостов на Днепре и Волге.

Известен также следующий случай применения немцами активных действий по отношению к России, рассказанный ими самими. Вот что пишет "Националь Цейтунг" в номере от 21 октября 1916 года:

"Поручик Кассель , высаженный с аэроплана на неприятельской территории сержант-майором Виндиш (юго-восточное Ровно) и взятый обратно через сутки аэропланом, в течение этого времени взорвал в нескольких местах железнодорожную линию Ровно-Броды". (Выдержки из официальных сообщений главной квартиры от 4/Х 1916 г.)[96]

На Белом море был взорван грузовой пароход "Барон Дризен", при чем в организации этого взрыва подозревался прапорщик русской службы Миленберг — начальник разгрузочной команды в Архангельске.

7 октября 1916 года, в 6 час. 10 мин., на Севастопольском рейде от неизвестной причины начались последовательные взрывы на флагманском корабле командующего Черноморским флотом, дредноуте "Императрица Мария". Взрывы продолжались 50 минут и кончились лишь тогда, когда обломки корабля лежали на дне моря.