Агент СиЭй-125: до и после - [11]

А вот другая история, произошедшая с одной нашей знакомой: тихой, интеллигентной девушкой, учившейся в Риге на переводчика с латышского на армянский (это были последние кадры «дружбы народов»). Она по наивности решила навестить родных. Прямых рейсов в разваливающейся стране уже не было, так что билет она взяла через Москву. И вот, с этим билетом бедная Гоар просидела в московском аэропорту четверо суток, каждый раз «не попадая» в самолёт. Наконец, собравшись с духом и преисполнившись надежды, она мужественно нырнула в толпу отчаянно пробивающих себе путь пассажиров. Во время решающего сражения какая-то женщина положила на голову намертво зажатой со всех сторон вестницы дружбы народов свой чемодан. Гоар извиняющимся голосом (не обижать же человека!) обратилась к ней из-под чемодана: «Извините, но мне так не очень удобно…» «А куда мне его положить, деточка?» – возмутилась женщина. Дальше – больше. Кое-как пробравшись сквозь паспортный контроль, Гоар каким-то чудом оказалась у трапа. Тут развернулась настоящая битва. Толпа давила, толкала, сжимала и пихала. Все те, кто за последние четверо суток успели перезнакомиться и уже знали друг о друге всё или почти всё, сейчас, стиснув зубы, напирали на трап. В какой-то момент Гоар почувствовала, что не может больше ни дышать, ни стоять. Очнувшись, она обнаружила себя лежащей на земле рядом с самолётом. Кто-то пытался привести её в чувство, а наверху, на ступеньках трапа и в овальных дверях самолёта, столпились пассажиры, которые махали ей и кричали: «Гоар, иди к нам, иди к нам!»

А я летела, причём совсем не так, оставив позади весь этот колорит, летела долго и упорно, пребывая в очень странном состоянии абсолютной пустоты в голове. Куда лечу, куда прилечу, что буду там делать, как всё сложится? Я даже не могла размышлять на эти темы, так как понятия не имела, о чём, собственно, размышлять.

ГЛАВА 2

НОВЫЕ НРАВЫ, ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

И вот, наш самолёт совершил-таки посадку в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Наконец-то! Однако же первые минуты моего пребывания на американской земле прошли несколько напряжённо.

Как-то, уже под конец учёбы в Москве, выстояв солидную очередь в универмаге, я купила чешский чемодан с ремнями и замками и была по этому поводу безгранично счастлива и горда. Чемодан этот мы употребляли нечасто, словно берегли его для большого повода. И, действительно, очень скоро его звёздный час пробил, и он, хотя и наполненный весьма скромным содержимым, перелетел через океан. К моменту, когда я прошла иммиграционный контроль и обзавелась телегой, багаж уже поступил, и я с нетерпением ждала встречи со своим дорогим чешским чемоданом, чтобы пройти таможню и, наконец, почувствовать себя в Америке.

Чемодан появился довольно скоро, я его схватила, вижу – не мой. Точно такой же, но более потрёпанный. Я положила его обратно. Весь багаж уже разобрали, я начала нервничать, злиться, неуклюже бегать с телегой, которая плохо мне подчинялась, всех распихивать, бурча при этом: «Excuse me!» А чемодан, который вроде мой, да не мой, всё вертелся, и никто его не брал. И тут меня осенило, что какой-то самозванец из той же очереди в универмаге «Москва», прежде относившийся к своему чемодану не столь трепетно, тоже оказался в моём самолёте. И вот, увидев мой чемодан, он обрадовался, взял его и ушёл, не обратив внимание на очевидную разницу. Швырнув телегу (на которую мне пришлось отдать $1.50 из имеющихся $330, предварительно намучившись при размене денег, а потом при её отдирании от длинной цепочки таких же телег), я бросилась в таможню, где успела увидеть, как три беспредельно счастливых товарища в числе своих 20-25 чемоданов гордо вывозят и мой. Покричала, объяснила – успела-таки! «А почему здесь никто не проверяет багажные бирки?» – недоумевала я, впервые проходя таможню на американской земле. А потому, что я – в Америке!!! Потому, что здесь вообще никто ничего не проверяет!!!

По приезде в Америку я провела чуть меньше месяца на восточном побережье: в Нью-Йорке – у Метью, в Провидансе – у своей троюродной кузины, и в Бостоне – у двоюродной тёти. Должна сказать, что Метью героически принимал нежеланную гостью: угощал, помогал ориентироваться, составил вполне респектабельное резюме, познакомил с какими-то людьми.

Было решено, что моя, тогда мало мне знакомая, другая троюродная кузина, проживающая в Лос Анжелесе, купит мне билет в Калифорнию, и я погощу у неё какое-то время.

Америка полюбилась мне с первого взгляда – мне нравилось абсолютно всё. Из самых первых впечатлений были краски. Огни Times Square в Нью-Йорке после серо-бежевого советского декора так радовали глаз! Удивляло, что не было закрытых, запертых дверей – можно было запросто пнуть и открыть любую дверь (в тех редких случаях, когда дверь сама не открывалась при приближении к ней), зайти в любую гостиницу, библиотеку, магазин, учреждение, не пройдя через полицейский дозор. Это было таким контрастом после нескольких лет проживания в МГУ, где к себе домой, в общежитие, невозможно было попасть без позволения милиции! При этом почему-то все те, кто не имел пропуска и права находиться в здании, преспокойно там жили месяцами (например, любой проныра, мастерски имитировавший «местное» выражение лица), а люди с законными гостевыми пропусками, типа моей мамы, должны были постоянно извиняться, оправдываться и что-то доказывать.