Агент СиЭй-125: до и после - [13]

Однажды в Нью-Йорке Метью, его подруга из Уругвая и я перед Рождеством пошли в универмаг «Мэйсис». Там всё было сказочно красиво декорировано и вообще празднично: плавно двигались витрины с рождественскими сюжетами, было полно людей, к тому же можно было встретиться с Сантой. Так вот, огромная толпа людей, независимо от возраста, спешила это сделать. Пошли и мы. Это был такой тёмный, длинный коридор-лабиринт со звёздочками, огоньками, блеском. Всё двигалось, сверкало, сияло, переливалось, из-за каждого угла выбегали какие-то персонажи и интересовались: «Вы хотите увидеть Санту?» Народ восторженно отвечал: «Да!» Всё это сопровождалось рождественской музыкой и длилось настолько долго, что к концу лабиринта порядком надоедало. Потом мы посмотрели фильм про Санту. Во время фильма меня несколько удивила инфантильность здешних взрослых. Они раскачивались, подпевали, хохотали, сияли, но почему – мне было трудно понять. Казалось, что всё это никогда не кончится, но тут настал долгожданный момент, мы оказались перед какой-то дверью, неизвестно откуда выскочил весёлый паренёк и вполне серьёзно спросил: «Сколько вас?» Мы ответили, что нас трое, он подумал, прикинул и с видом, будто оказывает нам большую услугу, сказал: «Ну ладно, так и быть, проходите!» Потом мы опять шли по коридору до тех пор, пока из-за угла не выскочил очередной персонаж, который поинтересовался, хотим ли мы увидеть Санту. Мы, конечно же, захотели и, о чудо, Санта был согласен нас принять. Мы вошли в Сантин кабинет. Он нас усадил к себе на колени и спросил, что мы хотим. В это время нас сфотографировали и тут же предложили купить эти фото за огромную сумму. Мы, разумеется, не захотели. Санта потрепал нас по плечу, и мы ушли.

И вся эта процедура вызывала у большинства глубокую, чистосердечную, по-детски непосредственую радость, можно сказать – восторг. Я не переставала думать о своих замысловатых, скептических, временами циничных, знакомых и представляла себе, как бы они отреагировали на подобное развлечение. Они, конечно же, получили бы ничуть не меньше удовольствия, но предпочли бы это сделать в более экономном и эффективном режиме, затратив на мероприятие этак минут десять, пронесясь по лабиринту, оценив его красоту и разнеся это всё в пух и прах своими язвительными, ядовитыми и на мой вкус довольно смешными комментариями в адрес персонажей и, особенно, Санты с его кабинетом.

Много лет спустя, когда все детали американского образа жизни и менталитета были мне давно знакомы и меня уже почти ничего не удивляло, я всё-таки снова удивилась. Мой старший сын участвовал в шахматном турнире, проходившем в Орландо, в Дисней-уорлдe. Мы поехали все вместе, решив составить впечатление об этом немаленьком и немаловажном фрагменте американской культуры. Мне было понятно, как это заведение может быть завораживающим, развлекательным и интересным для детей. Но как группа взрослых может решить провести здесь свой отпуск, стоя в бесконечных очередях, покупая дорогую и крайне отвратительную еду, фотографируясь с Микки Маусом и катаясь на каруселях, и при этом быть в диком восторге, осталось для меня загадкой, а таких людей там было немало. У американцев надо учиться радоваться – этот дар существенно повышает качество их жизни.

Возвращаясь к своим первым дням в Америке, скажу, что я пыталась почувствовать Нью-Йорк во всём его разнообразии. Я истоптала его вдоль и поперёк, я ненасытно ходила по нему в день по двенадцать часов и побывала везде, где только могла: в Манхэттене, Бронксе, Бруклине, Квинсе, на островах. Мне было интересно всё, каждый район имел своё лицо: здесь – богатые, здесь – бедные, здесь – итальянцы, здесь – китайцы, здесь – финансисты, здесь – хиппи, здесь – студенты. Все эти совершенно разные, непохожие друг на друга маленькие райончики, каждый со своим колоритом, стилем, народом, магазинами, ресторанами, бытом, находятся в двух шагах друг от друга, но создаётся впечатление, что они вообще не сообщаются между собой. А какая библиотека, какие музеи! И какое гадкое метро!

Должна сказать, что особо прекрасен Нью-Йорк в тёплый весенний или летний день, когда цветут деревья, когда небо синее и безоблачное и под ослепительным солнцем один в другом отражаются, переливаясь всеми цветами, небоскрёбы; когда по улицам и паркам ходят толпы ярко и разнообразно одетых людей, многие валяются на газонах, везде – шары, развлечения, шум, гам, мороженое; всюду продаются одежда и женские украшения из самых необычных стран: костяшки, деревяшки, пластмасса, металл; и краски, краски – такое обилие красок. Типичная картина: огромный американец (метра под три) в майке без рукавов – мускулы напоказ – прогуливается с микроскопической собачонкой, настолько нарядно причёсанной и одетой, что ей могла бы позавидовать любая советская модница. Где-то жарят орехи, где-то мясо, где-то сосиски, где-то благоухают бублики, где-то религиозный митинг; кто-то колотит в барабан, а кто-то в кастрюли, кто-то танцует, а кто-то что-то орёт в чью-нибудь защиту (вероятно, тех, кто и так вполне защищён); и всё это в самых неожиданных местах с пробками и преградами. Я полюбила этот город раз и навсегда.