Агент полковника Артамонова - [56]

— Вы же в отпуске!

— Да, но мне за отпуск пришлось заплатить тридцать пять фунтов.

— Скоро у вас будет золото, — и Константин достал из кармана золотые часы. — Все расходы будут оплачены.

Офицер, зная, что будет торговая сделка, а не провокация, спросил напрямик:

— Оружие? На этот раз могу предложить новую американскую винтовку Пибоди-Мартини. На той неделе в Варну из Соединенных Штатов пришел транспорт с оружием.

— Но эта винтовка однозарядная, — уточнил агент.

— А что толку от вашей неподъемной картечницы системы Горлова?

Капитан Джангир разбирался в оружии не только американском. Он предложил купить у него английскую винтовку системы Снайдера.

— Отличная вещь! — хвалил он товар. — Если пуля попадает в голову, голова отлетает. Пуля, как снаряд. А вместо штыка — ятаган. Англичане хотят, чтоб мы русских резали как баранов. Но мы предпочитаем Пибоди — Мартини. Уже половина наших балканских войск перешла на эту винтовку. Американцы русским продают старье. Мартини — ни в какое сравнение с берданом.

— В этот раз я винтовку не возьму, даже самую новую, — сказал Константин и, заметив по глазам, что офицер взглянул на покупателя разочарованно, поспешил заверить: — Без гонорара вы не останетесь. И часы будут ваши. Покажете вашей возлюбленной. При вашем старании привезу ей золотые женские. А сейчас мне нужны некоторые сведения.

Офицер насторожился.

— Какие именно?

— Сколько в крепости орудий и боеприпасов к ним.

— Что вы? Это уже шпионаж!

— А продажа оружия?

— Это коммерция. По-американски — бизнес. За такие действия вас повесят, а мне отрубят голову.

— Не все ли равно, какой смертью умирать?

— Какой смертью — да, но жить хочется.

— Притом хорошо. Правильно?

— Конечно. Подобных сведений я разглашать не стану. Клянусь Аллахом.

— Тогда золота не получите. Прощайте. — Константин решительно встал из-за стола. Головой достал потолок.

Золотые часы весом в полфунта, которые все еще держал в руке, словно приманку, он спрятал в карман зеленой безрукавки.

Офицер продолжал сидеть. Перед ним стыла чашка ароматного египетского кофе. Резких движений от задунайского покупателя он не ожидал. Обычно в таких случаях начинался торг. Но покупатель не торговался. С высоты своего роста убийственно произнес:

— В крепости не вы один такой. Вашему сослуживцу, который мне сообщил о прибытии на станцию вагона пороха, я подарил точно такие же часы.

— Откуда порох? Мы не получали. За доставку груза в крепость со станции Рущук-товарная я отвечаю.

— Это мне известно. Порох привезен из Салоник, — уточнил Константин. — Вы должны это знать. Вагон не простоял на товарной станции и двух часов, как его разгрузили и обратно вместе с вагонами из-под боеприпасов угнали в Варну.

— Порожние вагоны меня не интересуют.

— Но вы же запрашивали вагоны для подвоза продовольствия?

— Не помню.

— Напоминаю. Две недели назад ваши солдаты разгружали сухари. Тогда такого усердия, как позавчера, не наблюдалось. А почему?

— Если вам и это известно, вы должны знать: на днях в Рущук прибывает главнокомандующий Абдул-Керим со своей свитой.

— И как долго он пробудет в крепости?

— Не знаю.

— Но можно будет уточнить?

— Пожалуй, да.

— Тогда заодно уточните, куда он проследует дальше.

— Это я уточню.

— И еще. Меня интересует подробная таблица батарей.

— Вы слишком много хотите.

— Я даю возможность вам заработать. Часть гонорара вы уже отработали при условии, что сведения будут проверены.

— Кем?

— Вашими сослуживцами, работающими на войска, стоящие по ту сторону Дуная.

Какой молодец Никола! Это он, будучи машинистом маневрового паровоза, отцеплял вагон с порохом и отгонял его в дальний тупик. Офицер, сопровождавший этот важный груз, предупредил, чтоб вагон не толкали: в нем хоть и порох, но может взорваться. По признанию этого же офицера, из Салоник до Варны они добирались морем, а из Варны бочки с порохом перегрузили в закрытый вагон.

О сухарях для гарнизона тоже поведал Никола. Он видел, как солдаты, носившие мешки с сухарями, набивали себе карманы этим непортящимся продуктом. Их не пугало даже строгое наказание: голодный солдат не очень боится начальника.

Удивительное дело, капитан Джангир вроде не дал согласия работать на противника, но его задело, что его сослуживцы уже давно зарабатывают себе на старость, а он об этом узнает только сейчас.

Константин Фаврикодоров пообещал при следующей встрече вручить капитану золотые часы с условием, что он дополнит сведения, которые сообщил прошлый раз в лавке.

И он дополнил. Для русских войск, если это было достоверно, сведения представляли большую ценность.

О чем же сообщил капитан Джангир?

Сообщил о том, что главнокомандующий Абдул-Керим в Рущуке долго задерживаться не стал. Проследовал дальше — в Силистрию. Там, по данным турецкой разведки, русские войска будут переправляться между Каларашем и Журжево, а это значит — будут наступать в так называемый четырехугольник крепостей. Русские могут отрезать самые мощные придунайские крепости — Рущук и Силисгрию — от основных войск европейской Турции.

Капитан Джангир, в этот раз тщательно выбритый, с нафабренными усами и подстриженной бородкой, в новом френче чуть ли не до колен, на френче медаль за усмирение Сербии, — выглядел женихом. Как потом оказалось, он действительно задумал жениться на француженке, и та вроде бы согласилась быть его второй женой. Первая жена Джангира проживала в столице, имела собственный дом с магазином европейской одежды и пароход — подарок родителя. Родитель нуждался в прочных родственных связях с Францией, подобрал зятю француженку из торговой семьи и прислал в Рущук — на смотрины.