Агент полковника Артамонова - [55]

Благодаря тому что сыновья Николы помогали начальнику дороги, Никола имел работу и приличный заработок. Но жил в ужасной тесноте.

Приезду гостя обрадовался и не обрадовался.

— Куда я тебя положу? Ты не обидишься, если я тебе приготовлю постель на сеновале?

— Что может быть лучше?

Позавтракав вином и брынзой и чуть ли не силой вручив деньги на питание, Константин впервые за столько дней безмятежно уснул.

Проснулся уже вечером. С высокого сеновала был виден обширный двор. В загородке топтались козы. Утром он их не заметил, да и на сеновал под тесовой крышей не обратил внимание. Со второго, верхнего этажа каменного дома доносились молодые голоса.

Константин поднял голову, рассматривая постройки. Дома и дворы однотипные, в них, как потом оказалось, обитали семейные железнодорожные рабочие. Из-за деревьев доносился свисток маневрового паровоза — товарная станция была рядом.

Никола, высокий, костистый, с темным от загара изможденным лицом (он только сейчас его рассмотрел, ужаснулся: как же его друг постарел!), поднялся по лестнице.

— Выспался?

— Даже на неделю вперед.

— Мои дети из сада вернулись. Спрашивают: чем они тебе могут быть полезны? Они догадываются: ты с того берега. Все мы ждем не дождемся деда Ивана.

— Мне нужна будет, прежде всего, твоя помощь. Помнишь того офицера, с которым ты познакомил Хаджидимитрова?

— Который продал ему карабин?

— Он самый. Ты его найдешь? Это капитан Джангир.

— Джангира в Рущуке знают многие. Были бы у него большие деньги, он завел бы себе гарем. Вчера видел его на станции. Встречал женщину, молодую, красивую. Приехала утром варненским. Не турчанка, по всей видимости француженка. Наверняка не жена. Вероятней всего, любовница.

— Это и хорошо, что любовница, — сказал Константин. — Значит, наш знакомый постоянно нуждается в деньгах. Если его увидишь, а увидеть надо обязательно, скажи: есть на обмен золотые вещи. Уже прошлый раз мы с Иваном убедились: он любит золото.

— Завтра же найду его, — пообещал Никола.

— Давай подумаем, где я с ним могу встретиться?

— А что думать? В лавке моего зятя. Этот турок туда часто заходит. Меняет кофе на сигары.

— Кофе у него откуда?

— Из солдатского пайка.

— Ворует?

— Как сказать? Если берет понемногу, это у них не считается воровством. Аллах такой пустячок разрешает.

Константин решил: сутки-двое выждать, изучить обстановку вокруг лавки: не установлена ли слежка? В городе-крепости полевая полиция свирепствует, каждый новый человек вызывает подозрение. Хватают, конечно, болгар, зная, что редко какой из них не враг Турции.

Фаврикодоров по документам — турок, бродячий торговец, к тому же ветеран Крымской войны, полевая полиция вряд ли заподозрит в нем русского лазутчика. Но в полиции могут спросить: что его заставило появиться в крепости, где завтра-послезавтра будут рваться русские снаряды?

И Константин, имея важное задание лично от начальника штаба отряда, предпочел лишний раз судьбу не испытывать: он пойдет на встречу, когда убедится, что в лавке его не будет ждать засада.

На следующий день Никола переговорил с зятем, в наблюдение подключил старшего сына Александра. А вот офицер, как нарочно, исчез с горизонта.

Офицера удалось найти только на третий день. Он снял номер в гостинице для француженки. Там и пропадал.

На переговоры с ним отправился зять. В Рущуке его хорошо знали: образцовый торговец, лояльный к власти, имеет друзей среди офицеров крепости. Поэтому его появление в гостинице не вызвало у владельца интереса.

Офицера он вытащил из постели, сообщив, что есть человек, предложивший на обмен золотую вещь. Обычно под обменом в среде турецких офицеров подразумевалась торговля оружием или военным снаряжением. От золота мало кто отказывался.

Не отказался и офицер, продавший зимой знакомому болгарину новую английскую винтовку. Тогда все было шито-крыто. Надеялся, что и в этот раз болгары станут покупать оружие. Война-то уже началась.

Он согласился встретиться с покупателем. Только уточнил:

— Те самые?

— Тот самый.

— Высокий? Турок? Я согласен. Зайду в лавку после утреннего намаза. Аллах любит преданных и точных. А этот — один? Прекрасно! — Он был в приподнятом настроении, но чувствовалось, что не выспался. И побриться не успел. За ночь заметно выросла щетина, и ненафабренная борода — под султана — выдавала в нем иудея.

— Один — это надежней, чем толпа, — твердил он как заклинание.

Собрался он быстро, по-военному. Поспешил в казарму. Зять Николы прямо из гостиницы направился домой. Нужно было торопиться, предупредить гостя, что капитан Джангир в лавке появится после утреннего намаза.

Уже через полчаса в лавку зашел высокий, сгорбленный недугом пожилой турок. Через толстые стекла очков прищуренно взглянул на хозяина лавки, хриплым старческим голосом спросил по-турецки:

— Это к вам прибыла новая партия кофе?

— К нам! К нам!

Несмотря на маскировку, он узнал задунайского гостя, пригласил пройти в склад. Вскоре подошел и турецкий офицер. В старике он не узнал покупателя, который щедро заплатил ему за английский карабин. Константину пришлось снять парик.

— Вот теперь это вы, — сказал офицер. — Я извиняюсь, у меня мало времени.