Агент ливийского полковника - [81]

* * *

Трой Смит выразил нетерпение. Он ждал встречи с Феликсом Сахаровым, однако даже не пытался отрепетировать вступительные слова – будет день, будет пища. Он оперировал данными Натана Паттерсона; и вот что странно: данные этого агента были убедительными и доказательными, а его путь сплошь состоял из ошибок. Значит, он умел двигаться от неудачи к неудаче, не теряя оптимизма. Интересно, Уинстон Черчилль хмыкнул, когда под его пером рождалась эта фраза?

Паттерсон к этому времени отвел Сахарова к дальнему стенду под названием «Секретные агенты на войне». По правую руку от старого разведчика – что-то наподобие плаката с постулатом, на который с ходу, не здороваясь, обратил внимание Трой Смит:

– «Главная задача военной разведки – сбор и анализ информации, которая может оказаться полезной при планировании боевых операций». Поздравляю, господин Сахаров!

– Добрый вечер, мистер Смит! – Старик попытался повлиять на директора в направлении вежливости и действительно походил на старого строгого учителя.

– Если он добрый, – отозвался Смит, наклонив в знак приветствия голову.

Следующий кивок он адресовал Паттерсону и сопроводил его многозначительным взглядом на Гордона Рейна и Шона Свитинга. Дождавшись, когда они отойдут к соседнему стеллажу, Трой Смит возобновил разговор с Сахаровым, и снова наглядным пособием ему послужил музейный документ.

– «В день «Д» союзные войска собрались высаживаться в Нормандии»...

– Бросьте валять дурака! – вскипел Сахаров. – Говорите прямо – зачем вы меня выдернули в Лондон?

– Вам о чем-нибудь говорит фамилия Рахманов?

Этот вопрос не привел его в замешательство, однако разведчик, прежде чем ответить, пожевал губами, сделав паузу.

– В прессу просочилось сообщение о том, что офицер ливийских спецслужб Салех ар-Рахман и бывший сотрудник ГРУ Андрей Рахманов – одно и то же лицо. Я читал официальную реакцию Москвы на эти заявления чиновников МИДа, которые предпочли остаться неизвестными. Это темная и грязная игра... вокруг Ливии.

– Вы считаете операцию сил коалиции, вставших на защиту мирного населения Ливии, грязной?

– Силы коалиции не спасают мирное население, они, напротив, убивают его, – высказал свою точку зрения Сахаров. – Силы коалиции не поддерживают «повстанцев», потому что никаких «повстанцев» нет. Есть кучка кукол, играющая роль ширмы. И есть народ, который сплотился вокруг лидера – полковника Каддафи. И это бесит Европу – вашу страну, господин Смит, в частности. Вы не можете позволить себе проиграть и потому идете на полный беспредел. Вот насчет гибели детей уже «выразили сожаление». Да и дети всего лишь ливийские.

– Вы что-то говорили о реакции Москвы. Считаете, Москва умыла руки?

– Конечно, Москва от Рахманова открестилась. И это вполне ожидаемая реакция.

В прессе была опубликована реакция Москвы. Феликс Сахаров мог процитировать заявление МИД России:

«Российская Федерация не может нести ответственность за какие-либо действия лица, не являющегося гражданином РФ, в случае с Салехом ар-Рахманом – гражданином Ливийской Джамахирии».

На это сам Смит мог процитировать другой российский ответ, на сей раз из Совбеза и на адрес самой «Сикрет сервис»:

«Министерства – иностранных дел и обороны Российской Федерации – более не располагают сведениями, запрошенными сотрудниками МИ-6. И напоминают: Андрей Рахманов с марта 2001 года является гражданином Ливии, офицером (звание – капитан) ливийских вооруженных сил. И не располагают данными о причастности этого человека к каким бы то ни было террористическим организациям».

– Если вы рассчитывали на консультации по этому вопросу, то здесь я вам помочь не смогу, – вернулся к разговору Сахаров. – По той простой причине, что Андрей Рахманов появился на свет спустя три года после того, как я попросил у правительства Великобритании политическое убежище.

Трой Смит кивнул, принимая эту мягкую формулировку измены Родине.

– Значит, вы знаете дату рождения Рахманова?

– Ему 37 – об этом трубят все издания. Несложно от 2011 отнять 37.

– У меня лично всегда были проблемы с математикой.

– Слушайте, о чем мы говорим?!

* * *

Вход в музей. Камеры слежения однажды запечатлели Рахманова, когда он был загримирован под блондина-канадца с холодным блеском синих глаз. Сейчас он пересек границу сектора охвата видеокамеры в своем настоящем обличье. Мысли музейного дежурного схожи с мыслями старшего полицейского наряда, рассуждал Андрей. Последний пропустил его на служебную парковку в режиме самотека. Но мысли дежурного – на более низкой ступени безопасности, поскольку человек, открывший двери музея, прошел первый уровень защиты – полицейский кордон.

Охранников в дневное время Рахманов насчитал не больше четырех. В ночное или нерабочее время музея их количество, возможно, остается неизменным. Пусть будет так. Но не охранники сейчас представляли серьезную угрозу, а личный телохранитель директора.

* * *

Телохранитель Троя Смита занял оптимальную позицию: усилил контроль на пульте слежения.

Уже не в первый раз он выразил свое неудовольствие к относительно узкому обзору парковочной площадки, предназначенной исключительно для автомобилей сотрудников МИ-6 и лично директора музея, который также состоял в штате военной разведки (кадровое коллегиальное объединение). Телохранителю были видны передние капоты автомашин, припаркованных вплотную к широким музейным ступеням. Он имел возможность наблюдать, как к объекту подъехал «Ягуар», по номерам которого он идентифицировал хозяина – Ахмеда Джемаля, одного из агентов управления по обеспечению собственной безопасности МИ-6. А вот и он сам, снятый сверху вниз, так что центральной и самой узнаваемой частью его стала голова, точнее, лысина. Он преодолел несколько ступеней легкой пружинистой походкой – и выпал из сектора обзора видеокамеры. Следующая камера встречала его за порогом роскошного портика.