Агент ливийского полковника - [71]

Капитан Нэш-Вильямс еще дважды бросил в рацию «Внимание!», а Джемаль подумал: «Если его не остановить, он продолжит нагонять тревогу».

Ахмед, ничего не зная о найденном Херринге, нарушая seniority, первым ответил командиру спецгруппы:

– Слышу тебя. Докладывай. – Покосился на Руби.

Та снова продемонстрировала свойства хамелеона: стала белее потолка, на который устремила свой взгляд. Театрально сложив на груди руки, она слепо шагнула к окну.

– Назад! – осадил ее Джемаль, ощутив, как тикает под глазом его внутренний таймер. – Ни одного шага больше, мать твою! Сядь на место!

Он нашел способ вколотить еще один гвоздь под ноготь Руби – переключил рацию в режим громкой связи, так чтобы женщина слышала каждое слово из переговоров двух спецгрупп; секретов для нее больше не существовало.

– Внимание! Наблюдаю человека, похожего на нашего мальчика. Лет тридцати, одет в черную куртку и бейсболку. В руках продолговатая коробка. Стоп!

– Что? – спросили сразу несколько голосов, и среди них – Натана Паттерсона.

– Вижу бант. Коробка обвязана подарочной лентой.

– Вижу, – вслед за капитаном повторил Джемаль, вооружившись биноклем и ведя наблюдение из глубины комнаты, этакой серой зоны. Обзору немного мешала герань в глиняном горшке. Но даже через такую помеху он разглядел человека, только-только появившегося в поле зрения. И первое, что бросилось ему в глаза, – это продолговатая коробка с пышным бантом посередине. Вещь знакомая прежде всего по многочисленным боевикам. Взять хотя бы Арнольда Шварценеггера в роли Терминатора. В такой вот коробке он скрывал до поры до времени дробовик. Но чаще такой маскировкой, снять которую было делом одной секунды, пользовались сами полицейские. Избитая практика, но она чаще всего срабатывала, что было сравнимо с одним-единственным финтом нападающего, на который всегда попадаются защитники.

Смуглолицый. Однако линии и очертания не разобрать – велико расстояние, мешала бейсболка, бросающая тень на лицо, и этот чертов цветок с его рассеченными, как у папоротника, листьями и розовыми цветами. Какой идиот поставил его на подоконник? Джемаль точно помнил, что раньше его здесь не было. Где он стоял? На этажерке, что приютилась в переднем углу у шторки? Может быть. Неважно.

Ахмед сместился чуть вправо – хотя первым желанием было активизировать Руби, которую он опекал: «Убери цветок с окна».

Цветок на окне. Сигнал опасности. Еще одна избитая практика.

– Сука! – сквозь зубы процедил Джемаль, бросаясь к окну. Он полагал, что невооруженным глазом Рахманов не сумел разглядеть знак опасности. С другой стороны, что толку? «Он уже наш», – нервно, на сей раз глубоко, как хроник, дернул он глазом. Короткая команда снайперу, и стрелок стреножит (или положит наглухо) ливийского террориста.

Джемаль сбросил цветок на пол и быстро шагнул от окна в глубину комнаты. Мгновенно представил, как в похожей комнате во флигеле такую же позицию занял снайпер, вооруженный хитом всех спецслужб – «L96».

Джемаль передал сжатую информацию об инциденте с цветком, заодно прояснив нижним причину шума на втором этаже.

– С тебя станется! – одарил он Руби многообещающим взглядом.

У женщины сердце упало. Все ее усилия, направленные на спасение Андрея, рассыпались по полу глиняными черепками и сверху присыпались землей; зелень цветка превратилась в венок. Она так старалась... Ее желание спасти партнера было сильнее ее собственной безопасности.

Она еще больше возненавидела этого агента и поискала глазами, чем бы его ударить сзади по голове. Но тут же сникла: она не успеет занести для удара руку, как Джемаль разрядит в нее всю обойму своего пистолета.

– Что он задумал на этот раз?

Руби вздрогнула. Она, глядя на затылок Ахмеда, не заметила вошедшего в комнату Паттерсона. Как и его подчиненный, он был вооружен биноклем. Натан посетовал, что на первом этаже ему ни черта не видно. Руби отреагировала мгновенно:

– Что же вы перископом-то не обзавелись?

– Молчи, дрянь! – не оборачиваясь, огрызнулся Паттерсон. И продолжил, обращаясь больше к самому себе: – Он настроен так, будто в коробке у него ядерная установка, а старший нашей группы – сам сэр Трой Смит.

Паттерсон выглядел более решительно. Его голубую рубашку пересекали ремни плечевой кобуры, рукоятка пистолета говорила о размерах самого оружия и являлась показателем боеготовности. Кобура находилась под правой рукой, и Руби вдруг подумала: «Левша, он, что ли?»

Нет, Паттерсон не был левшой. Техника выхватывания пистолета, находящегося в кобуре под рабочей рукой, была отточена им до совершенства; этому способствовало и расположение кобуры – ближе к поясу.

Надо отдать ему должное, Паттерсон быстро справился с ударом под названием «связанный и живой Патрик». Надежда снова окрылила его, и он случай в подвале с подающим сигналы SOS Патриком посчитал казусом, которому, правда, придется дать объяснения. Но к черту все эти выкладки. Что было минуту или пять минут назад, там и осталось, нужно жить настоящим и не наступать на пятки будущему.

– Мы ведем его, – напомнил о себе капитан Нэш-Вильямс. В общем-то, он зашифровал в этой фразе вопрос: «Что нам делать?» Так называемого решения на выстрел ни он, ни его снайпер не имели, для этого им нужно было получить команду от Паттерсона.