Агент хаоса - [19]

«Скарлетт, пусть с тобой всё будет в порядке, пожалуйста».

Когда моё тело уже не могло выносить жар, я выключила воду и вышла, завернувшись в чистое полотенце. Я подсушила волосы, отжимая воду. Когда я глянула на себя в зеркало, меня озарило. Конечно! Почему я до сих пор не подумала об этом? Я могла поискать Скарлетт через отражение. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как отражение омывает мою кожу подобно холодной воде. Я попыталась найти Скарлетт, нащупать её присутствие, образ тёмно-рыжих волос.

Я ничего не нашла; на меня смотрело лишь собственное отражение, усталые глаза и розовые щёки. Полагаю, это неудивительно. Моя магия сработала бы только в том случае, если она находилась поблизости, и рядом имелось отражение.

Я вышла из заполнившейся паром ванной в спальню. Из кучи одежды на кровати я схватила чёрные джинсы-скинни, розовые трусики и полосатую футболку с воротником.

Мокрые волосы пропитывали влагой мою футболку, когда я присоединилась к Габриэлю на его уютной кухне. В воздухе пахло чесноком и луком. Мои глаза защипало — может, от лука, но скорее всего от заботы этого мужчины.

Я села за небольшим столом у окна, откуда открывался вид на улицу.

— Габриэль, ты слишком хорошо со мной обращаешься. Пахнет изумительно.

Он положил на мою тарелку спагетти, затем залил их сверху томатным соусом.

— Однажды ты будешь готовить еду для меня.

— Если ты какой-то мазохист, то мы можем организовать это в любой момент, когда захочешь.

Он поставил тарелку передо мной вместе с вилкой и ложкой. У меня выступили слюнки, и я взяла столовые приборы, принявшись накручивать пасту на вилку. Первая же проба подтвердила, что Габриэль — посланник небес: изрядное количество чеснока, совсем капелька чили и вкус спелых томатов. Я проглотила то, что было во рту, практически готовая признаться Габриэлю в любви. Вместо этого я сказала:

— Чёрт возьми. Ты офигительно хороший повар.

Габриэль улыбнулся, включая электрический чайник.

— Итак, я не спросила, как прошёл твой день, — сказала я, говоря совсем как жена. Я едва не добавила в конце «как дела, дорогой», но прикусила язык. Жена Габриэля умерла несколько лет назад, и я сомневалась, что это покажется ему забавным.

Он покачал головой.

— Я посетил четыре места теракта. Мы пытаемся найти улики, подтверждающие связь терактов с какой-то конкретной группировкой. Мэр хочет услышать имена.

— Ну, это может оказаться непростой задачей, учитывая, что виновники — фейри.

— Если честно, я понятия не имею, как с этим разбираться, — он бросил в две чашки по пакетику чая и залил их горячей водой. — Я никому не могу рассказать правду.

— Как по-твоему можно с этим справиться?

После убийства Рикса, который также был старшим инспектором полиции Лондонского Сити, Габриэля назначили временным старшим инспектором. Теперь Габриэль оказался в затруднительном положении. Он должен был поймать виновников, прекрасно понимая, что это невозможно.

— Я не знаю, — он подвинул мне кружку чая, затем тоже сел за стол. — Возможно, мне придётся поймать каких-нибудь фейри и «доказать», что это сделали они, надеясь, что они останутся замаскированными чарами. И я… эмм… надеялся, что ты сумеешь помочь с этим.

Я проглотила очередную порцию пасты.

— Конечно, я помогу, — я задавалась вопросом, не будет ли антифейри-подразделение ЦРУ заинтересовано в работе с Габриэлем, представителем лондонской полиции, который знал о существовании фейри. Как только найду Скарлетт, спрошу её об этом.

— Пока что, — сказал Габриэль, — полиции нужно сосредоточиться на том, чтобы общественность не поубивала друг друга.

— Удачи вам с этим, — пробормотала я.

***

Темнота окружала меня, и пространство под кроватью было достаточно высоким лишь для того, чтобы я лежала там на животе. Страх царапал своими когтями моё сердце. Я не была уверена, что изначально заставило меня спрятаться под кроватью, но нутром знала — в спальне моих родителей вот-вот случится нечто ужасное.

Я слышала, как моя мать плачет, умоляет, её слова звучали неразборчиво. Её страх волнами проходил сквозь стены, обостряя мои ощущения, придавая мне сил и в то же время ужасая. Мой отец орал, и его голос окрашивался гневом. Я никогда не слышала, чтобы он был настолько разъярённым, и от паники у меня перехватило дыхание. Каким-то образом мой собственный страх курсировал по венам как наркотик.

А потом резкий звук: крик моей матери.

— Хорас, не надо!

Затем звук, который я никогда не забуду. Люди не кричат, когда их лёгкие оказываются пронзёнными. Они давятся с булькающими и присвистывающими хрипами.

Я заскулила под кроватью. Я тоже не могла кричать. Или пошевелиться. Страх парализовал меня, мой разум пытался сообразить, что мой отец сделал с моей матерью. Я рыдала, закрыв глаза, дожидаясь, когда моя мама придёт ко мне, когда утешающие объятия окружат меня.

Этого так и не случилось.

Должно быть, прошёл час, когда я услышала тот хриплый голос, и лицо незнакомца появилось под кроватью.

— Тут девочка! — крикнул он назад, затем обратился ко мне: — Не бойся, выходи. Теперь тебе ничего не грозит.

Я выползла из-под кровати, дрожа, и поднялась на трясущихся ногах.