Агент № 1 - [56]

В дверь постучали. Это была известная всем Салоникам мадам Калиопа из бара. У Георгия по спине побежали мурашки, когда она осведомилась у него о дороге, хорошо ли он спал и что он желает на завтрак. Она, конечно же, сразу узнала его. Не предаст ли?

— Здесь был Пандос, сразу же после твоего побега… — прошептала она. — Ходил к вам… Вам туда нельзя…

— А что с Пандосом? — спросил Георгий.

— Исчез. Наверное, проходит обучение у немцев. Я сейчас приведу к вам нашего друга. Говорить здесь можно, не опасаясь, в комнате нет аппаратов для подслушивания.

«Другом» оказался английский сержант, который никак не мог справиться со своим радиопередатчиком. Георгий сначала от своего имени вызвал Каир, а потом, сверив еще раз позывные и волну, передал рацию сержанту. Прошло не более полусуток, как загудели далекие моторы, а с окружающих Салоники возвышенностей ударила немецкая зенитная артиллерия. На учебном военном аэродроме Серее в небо взвились клубы дыма.

«Все бомбы легли на цель», — мог теперь доложить Георгий.

Под утро следующий воздушный налет, более мощный, чем первый, разрушил до основания ангары, машины и взлетные полосы. Англичанин моментально свернул свою станцию, и они расстались. Теперь, когда новое задание было выполнено, Георгий не мог отказать себе в удовольствии заглянуть в родные места. Может, это было и неосторожно, но тоска оказалась сильнее благоразумия. Ноги сами понесли его по длинной улице до поворота на Маврокордато. Подле еще запертой угловой лавки с продовольствием и зеленью Георгий приостановился, глядя вниз, на знакомые два ряда домов, за которыми уже просвечивало синее море.

Это был слишком ранний час, и сын даже не мечтал увидеть кого-либо из семьи, а тем более мать. Он полагал, что дома все еще спят. Тем временем пани Леонардия после ночных налетов, которые подняли на ноги все Салоники, заснуть уже не могла. Побродив по комнатам, она вынесла из дома ведро с мусором, потом, выйдя на террасу, стала смотреть на все еще подымающиеся над аэродромом клубы черного дыма. Затем она вспомнила, что за повседневными делами совсем забыла о церкви. «Еще успею», — подумала она о заутрене у монашек и, отыскав ветхий молитвенник, тихо, чтобы не будить спящих, вышла из дома. Георгий был так растроган посещением родных мест, что не сразу заметил мать, а увидев ее, не поверил своим глазам. Горячий туман застлал ему глаза, он повернулся и пошел в обратную сторону. Мать даже и не взглянула на высокого, стройного немца, вдруг неожиданно ссутулившегося у нее на глазах…

После того как в Афинах была смонтирована четвертая радиостанция, Георгий Иванов доложил ее кодовое название: «Парфениум». Каир подтвердил получение радиограммы и запросил, что же, собственно, означает это слово. «Цветок, приносящий облегчение», — радировал в ответ Иванов.

XI СИГНАЛЫ

«Свидание» с матерью, чувство удовлетворения от хорошо выполненного задания — все это укрепило энергию Георгия в самый трудный период его деятельности, когда надвигающееся лето готовило новые большие события. В Афинах Георгий застал депешу с требованием обратить особое внимание на порт Патры и острова архипелага. В Патрах немцы собрали огромные запасы горючего и боеприпасов, используя под складские помещения даже госпитали и госпитальные суда; на Кикладах и Спорадах оккупанты мобилизовали целую флотилию парусных лодок и мелких шхун, на которых они собирались перебрасывать в Африку необходимое генералу Роммелю снаряжение. Георгий снова направил запрос: когда же, наконец, состоится его переход на польскую службу, одновременно сообщая об абсолютном отсутствии денег, так как обещанная Кети Логотети с ее пятью миллионами драхм оказалась неуловимой. Тем временем сам он готовился в путь. Путешествие это предполагалось как некая инспекторская поездка по проверке диверсионных агентур, но на всякий случай агент № 1 взял с собой две «черепахи» и запас динамита. На этот раз он отправился не по суше; имело смысл попробовать морской жизни, а заодно и поближе познакомиться с положением в Коринфском канале, который давно уже «просился» на какую-нибудь крупную диверсию.

Георгий ехал под видом моряка, снабженный новыми документами, на большой парусной лодке. Они вышли из Зеа в Пирее при легком вечернем бризе. Маршрут был хорошо знаком, и Георгий с удовольствием выполнял несложные матросские обязанности. Как в давно прошедшие дни, он радовался морю, солнцу, соленому морскому ветру. Однако мечты о какой-либо диверсии на Коринфском канале оказались напрасными — ночью никаких лодок в канал не пропускали; агент № 1 мог только издали любоваться лакомым куском — знаменитым мостом, соединяющим Аттику с Пелопоннесом.

«Здесь нужно действовать не с моря, а с суши», — решил он утром, глядя, как в пятидесятиметровой вышине над ними проплывают тяжелые балки моста. Однако он все же попросил, чтобы его высадили на берег в пятидесяти километрах от цели, в плохо охраняемом немцами небольшом порту Эйон, откуда по всему миру перед войной расходились транспорты со знаменитым коринфским изюмом и который теперь совершенно опустел.