Агасфер. В полном отрыве - [36]

– А не дать ли вам, Владимир Николаевич, мой экипаж с человечком? В Москве-то нашей, патриархальной, наверняка ведь редко бываете, а? Покатаетесь по Златоглавой до обеда, мой человечек – чистый гид, чичероне! Каждый переулок в городе знает, не говоря уже о достопримечательных столичных местах, – придерживая гостя за локоток, журчал Сытин, ненароком пытливо заглядывая ему в глаза и пытаясь определить – не назначено ли у петербуржца другого свидания с возможным покупателем-оптовиком.

Однако приезжий вежливо отказался: Москву-де он знает великолепно, и экскурсия по древней столице – дело совершенно лишнее. А вот в ресторации он господина Сытина будет в два пополудни ждать непременно…

На том и расстались, условившись обязательно встретиться у Тестова.

Конечно, в издательской империи Сытина были свои, многоопытные закупщики. Однако с новыми поставщиками он предпочитал первые встречи проводить сам, всецело доверяя собственному впечатлению и изворотливому крестьянскому[28] уму. Вот и нынче, решая свои неотложные утренние дела, Иван Дмитриевич то и дело возвращался мысленно к визитеру из Петербурга, припоминая его живое умное лицо и ловя себя на том, что не было в том лице ничего купеческого.

Не удержавшись, он даже протелефонировал своему давнему знакомому и конкуренту Кнебелю, выразил соболезнование по поводу кончины его брата и словно между прочим поинтересовался – имел ли Иосиф Николаевич когда-либо дела с фабрикантом бумаги Лавровым?

– Впервые слышу о таком, – коротко ответил Кнебель, и, сославшись на дела, с извинениями дал отбой.

Такое заявление неприятно царапнуло Ивана Дмитриевича, и, собираясь на рандеву с петербургским визитером, он попросил своего главного закупщика навести о том справки.

Метрдотель в ресторации, хорошо знавший Сытина, с поклонами проводил Ивана Дмитриевича к столику, за которым его уже ожидал Лавров. К некоторой досаде издателя, вместе с Лавровым ему на встречу явился еще один гость, представленный как Сергей Юрьевич Харитонов, помощник фабриканта.

Тот и вовсе не походил на привычный Сытину тип торгово-деловых людей. Одет Харитонов был в модный, но несколько не по фигуре пиджак американского покроя, топорщащийся тут и там, лицо, как и Лавров, имел бритое, жидкие волосы были гладко прилизаны.

Не успел Сытин повернуться к метрдотелю, чтобы сделать заказ, как новый знакомец с улыбкой положил тяжелую ладонь на его локоть.

– С вашей позволения, заказ уже сделан – согласно вашим давнишним предпочтениям! Ну, а пока заказ несут, я перед вами покаюсь, Иван Дмитриевич! Вы уж простите меня, за ради бога, но не бумажный я фабрикант! А Генерального штаба Русской армии ротмистр Лавров.

– Вот как? Из самого Генерального штаба? И ваш коллега, господин Харитонов, не сомневаюсь, оттуда же? Любопытственно, любопытственно! – слегка нахмурившись, Сытин откинулся на спинку кресла и выжидательно сложил на груди руки. – Смею ли я поинтересоваться – чему я обязать честью такого знакомства и этой «бумажной мистификации»? Уж не предложите ли вы напечатать мемуары или дневники какого-либо прославленного военачальника – особенно из тех, кто нынче без особого, скажем прямо, успеха, воюет на Дальнем Востоке? Тогда я сразу должен заявить, что мое издательство специализируется на выпуске народной литературы несколько иного направления!

Дав Сытину высказаться, Лавров сдержанно улыбнулся:

– Экий вы, оказывается, колючий, Иван Дмитриевич! Нет, речь идет не о мемуарах, не волнуйтесь! Хвалиться нашим генералам и командующим войсками на японском фронте, действительно, пока нечем! – Он повернулся к спутнику: – Придется нам сходу выкладывать свои карты на стол, Сергей Юрьевич?

Спутник Лаврова пожал плечами и промолчал. Вместо него, демонстративно поглядев на часы, решительно заговорил Сытин:

– В таком случае попрошу вас, господин ротмистр, выкладывать свои карты побыстрее: человек я, как вы можете догадаться, хоть и страдающий некоторым любопытством, но все же крайне занятой! Итак, слушаю вас!

– Что ж, слушайте. Только сразу хочу предупредить, Иван Дмитриевич: то, что вы сейчас услышите, во многом имеет статус специально охраняемой государственной тайны. А ее разглашение может привести к серьезным неприятностям.

– Вот как? Тогда, может быть, вы воздержитесь от такого разглашения, господин ротмистр? Рискованно, знаете ли! Я ведь не только книжный издатель – у меня и газета выходит! Весьма популярная, между прочим! А огромные тиражи и народный интерес надо чем-то подкармливать. А вот ежели не удержусь, и «подкормлю» подписчиков вашей специально охраняемой тайной – что тогда?

– Хорошо, шутки в сторону, Иван Дмитриевич! Дело в том, что я возглавляю секретное подразделение Генерального штаба, занимающееся, главным образом, контрразведкой. Иначе говоря – по мере сил борюсь со шпионажем и иностранными агентами заграничных разведок.

– Час от часу не легче! – пробормотал Сытин. – Не просто Генеральный штаб, а еще и контрразведка! В таком обществе я, признаться, доселе не вращался!

– Прошу вас отнестись к тому, что я вам сообщу далее, серьезнее! – Лавров, заметив приближающихся официантов, дождался, пока те разгрузят свои подносы и с поклонами удалятся. – Ваше «золотое перо» из «Русского слова», Дорошевич, как мне стало