Агасфер. Чужое лицо - [19]

Самым интересным для Гедеке оказалось наличие вдоль основного тракта параллельной дороги, хотя не такой широкой и ухоженной, как основная. Скорее, по отзывам местных, это была широкая тропа. И именно по ней предпочитали ходить крестьяне окрестных сел. Почему? Да потому, что основной тракт использовался, помимо своего основного предназначения, еще и как каторжанская дорога. Раз в неделю, а то и чаще, по нему шли на восток колонны арестантов.

– А арестант, он арестант и есть, – дыша водкой, словоохотливо объясняли собеседники. – Кому охота в острог-то маршировать? Арестанты то и дело от конвойных сбегают: кто на ночевке кандалы подпилит, кто разогнет их с помощью товарищей. Офицер, старший команды, утром партию пересчитает – глядь: одного-двух арестантов в этапе не хватает! Сбегли! Облавы устраивать, партию задерживать невыгодно, да и бесполезно. А на следующую ночевку надо каторжан поголовно сдать, чтобы счет сошелся – иначе офицеру неприятности могут выйти. Вот и придумали ушлые люди, в случае нехватки арестантов, ловить встречных крестьян, да и в строй их! И никому потом ничего не докажешь, пока не доведут до острога. Там, конечно, могут и разобраться – ежели не поленятся запросы писать в те деревни, на которые тот «приблудный» арестант укажет. Но дело это долгое, муторное – в общем, крестьянское население, чтобы не рисковать понапрасну, по тракту не ходит. Для того тропку и набили параллельную!

– Понятно, Терентьев? – выходя из трактира, покрутил головой Гедеке. – Вот вам и самый простой план! Лишь бы по той дороге коляска прошла. Да и пешком пару-тройку верст в крайнем случае можно пройти, а там напрямик, через тайгу к тракту. Шлепнем проклятого калеку – и обратно! А пока давайте поищем эту параллельную дорогу, и на всякий случай найдем резервное жилье. Нам только и не хватало на почтовой станции нос к носу столкнуться с Агасфером, который непременно будет здесь, в Мотском, ночевать!

Тропинку нашли быстро. Пройдя по ней с полверсты, Гедеке прикинул, что она вполне проходима для легкой коляски.

– Ну, что вы молчите, будто язык проглотили? – накинулся он на обратном пути в село на Терентьева. – Хотя, кажется, я вас понимаю. Потерпите: сейчас вернемся, найдем место для ночевки, и получите свою порцию порошка!

– Господин Гедеке, а зачем нам ликвидировать мадам Бергстрем? – неожиданно спросил Терентьев.

– Боже, неужели вы успели влюбиться в эту стерву? – удивился Гедеке. – Или вы вообще имеете жалостливое сердце? Подумайте: зачем она нам? Удирать через пол-России со ссыльной без документов – себе дороже! Как это говорят? «Мавр сделал свое дело – мавр может уходить!»

– Все равно как-то… подловато, – стоял на своем Терентьев. – Можно после акции оставить ее в Иркутске и уехать потихоньку!

– Неужели вы не помните ее угроз, Терентьев? Она ясно заявила, что поднимет шум, если мы ее бросим. Нам до Петербурга добираться по железной дороге больше недели – а она возьмет и заявит в полицию про подозрительных «немецких путешественников». Телеграф в России работает исправно, и нас там встретят! У нас надежные документы, но вас могут опознать, друг мой! По-моему, вы достаточно наследили перед тем, как бежать из России в первый раз – разве не так? Так что отбросьте эту славянскую мягкотелость: ликвидация мадам – вынужденная мера!

– Рассуждая так, и я для вас лишняя обуза, господин Гедеке.

Тот чертыхнулся про себя: надо срочно усыплять подозрительность этого кокаиниста!

– Не берите в голову лишнего, мой друг! – Гедеке похлопал спутника по плечу. – Мы вернемся в Европу вместе. Вы мне нужны, в конце концов!

⁂

Вопреки опасениям Агасфера, начало путешествия на тарантасе не вымотало супругу. После ночевки в съезжем доме в Мотском Настя встала бодрая и даже успела до завтрака пройтись по селению и купить настоящей сибирской сметаны. Узнав о ее беременности, жена начальника почтовой станции, поохав, предложила в дополнение к сену еще и перину, и теперь изнутри корзина тарантаса представляла из себя уютное «царское ложе».

Одно было плохо: ехать приходилось в полулежачем положении: ни посидеть, ни переменить позу было невозможно. Поэтому Агасфер не удивился, когда уже через полторы-две версты Настенька выразила желание немного пройтись пешком – чтобы размять затекшие ноги.

Вознице каприз пассажиров не слишком понравился, однако он возражать не стал, лишь предложил:

– Вы, господа хорошие, пешком чапайте, а я, чтобы не киснуть, вперед потихоньку поеду. Чего на месте-то стоять? Устанете – свистните, я вас дождусь.

Агасфер и его спутница пошли вслед за уехавшим немного вперед тарантасом. Тракт в эти утренние часы был пустынным, а таежную тишину лишь подчеркивал пересвист каких-то невидимых с дороги птиц.

– Ой, Мишенька, гляди: подснежник! – Настя от радости даже захлопала в ладоши, заметив у обочины, под навесом потемневшего сугроба бледно-голубой цветок с мохнатыми узорчатыми листьями.

Подбежав к находке, она не торопилась срывать цветок, – сняв перчатки, осторожно гладила кончиками пальцев нежные лепестки.

– Да ты оглянись, Настенька, их тут много! – усмехнулся Агасфер. – Вон еще один, и вон…