Агасфер. Чужое лицо - [152]

Сапфир встал, подошел к широкому окну, за которым начиналась легкая метель, невольно поежился и снова повернулся к Агасферу.

– Выплыв из небытия, вы присоединились к группе заговорщиков и по их наущению занялись неузаконенной деятельностью. Вступали в контакты с агентами европейских разведок, выезжали по фиктивным документам в Европу, где расправлялись с российскими подданными без суда и следствия. А при попытке нынешнего директора Департамента полиции его высокопревосходительства Лопухина вернуть вас в рамки законности и правопорядка скрылись из Петербурга. Объявились в Иркутске, где также под фиктивными документами исполняли должность инспектора Главного тюремного управления. Здесь же отмечены ваши подозрительные контакты с японской разведкой. Далее вы сбежали из Иркутска во Владивосток, по дороге расправившись с двумя немецкими путешественниками, имеющими все необходимые разрешения и бумаги. Чем вы занимались на Сахалине с лета нынешнего года – неизвестно. Можно только предположить, что не последнюю роль в вашей деятельности сыграли напряженные отношения, сложившиеся в последнее время у России с Японией. Уф-ф! Ну что, достаточно?

– Я не вижу смысла вступать с вами в полемику, господин Мануйлов. Вы умный человек и прекрасно понимаете, что практически все обвинения в мой адрес высосаны, как говорится, из пальца. – Агасфер бросил на стол бювар, застегнутый блестящим декоративным замочком. – Здесь собраны некоторые документы, позволяющие, на мой взгляд, рассмотреть вопросы, связанные с моей личностью и деятельностью, под другим углом зрения. Извольте убедиться, господин Сапфир!

Манасевич-Мануйлов, услыхав свою оперативную кличку, высоко поднял брови и открыл было рот, чтобы поинтересоваться источником такой осведомленности собеседника, но воздержался. Хмыкнув, он покрутил головой и промолчал. Он прошел к двери нумера и запер ее, положив ключ в карман сюртука. Потом с неопределенной улыбкой взял бювар, уселся с ним на козетку, щелкнул замочком и начал быстро просматривать содержимое. Просмотрев, он захлопнул бювар и в упор уставился в лицо Агасферу:

– Государственные облигации, векселя и банковская книжка на предъявителя, зарегистрированные в крупных банках акции… Неплохой набор, Берг! Совсем неплохой! Я, правда, не подсчитывал итоговую сумму…

– Двадцать пять тысяч рублей, господин Манасевич-Мануйлов. Ровно!

– Взятка должностному лицу?

– Прекратите, Сапфир! Вы можете, конечно, поднять шум – а можете и положить бювар в чемодан, забыть обо мне и заняться своим непосредственным делом. – Агасфер вынул из кармана бланк шифротелеграммы, пришедшей ночью на имя Мануйлова. – Можете не трудиться с расшифровкой, господин надворный советник! Как вы знаете, в свое время я имел доступ к кодам военной разведки и посему нынче не лишил себя удовольствия первым поздравить вас!

Мануйлов схватил бумагу, в которой за подписью министра внутренних дел Плеве сообщалось о назначении Мануйлова и Комиссарова директорами Отделения по розыску о международном шпионстве по японскому направлению.

– Я бы на вашем месте поторопился в Петербург, – улыбнулся Агасфер. – Комиссаров – субъект весьма хваткий. Как бы он не убедил высокое начальство за время вашего отсутствия в том, что в новом Отделении будет достаточно и одного директора!

Мануйлов оценивающе поглядел на бювар, перевел взгляд на собеседника.

– Вам не занимать хваткости и деловой логики, господин Агасфер! – процедил он. – Аргументы в вашей подборке хороши, спору нет. Но в них не учтена ваша коммерческая деятельность! Вы являетесь совладельцем консервной фабрики! Весьма перспективное дело!

– Перестаньте жадничать, Сапфир! Фабрика на уровне фундамента, отдача от нее пока нулевая.

– Что ж, Агасфер, вы умеете быть убедительным! – Мануйлов бросил ему ключ от номера. – Кстати, не подскажете, кто на самом деле те несчастные немецкие путешественники, которые имели неосторожность встать на вашем пути?

– Один – гауптман Гедеке, австрийский агент. Второй – ротмистр Терентьев, находившийся в розыске военного суда. Их липовые документы – вот они. Можете записать их разоблачение на свой счет, я не претендую!

– Ну, что ж… Всего доброго, Агасфер! Мне придется доложить его высокопревосходительству, что я вас так и не нашел…

– Благодарю вас. И последнее, господин Манасевич-Мануйлов! – Агасфер открыл дверь номера и в упор поглядел на собеседника: – Если вы нарушите наше соглашение, или причините хоть малейшее зло моей супруге и сыну, я убью вас! Хотите знать – как именно?

– Было бы любопытно, – пробормотал Мануйлов. – Должно быть, вы уже придумали для меня что-нибудь особенное!

– Так казнят предателей в Китае, – с недоброй улыбкой пояснил Агасфер. – Жертве привязывают к обнаженному животу большой горшок и начинают нагревать его, предварительно запустив в горшок крысу. Обезумевшая тварь начинает искать спасения в животе несчастного. Потом…

– Довольно, Агасфер! – содрогнулся Мануйлов. – Я уже понял, что связываться с вами опаснее, чем иметь дело с дюжиной ядовитых кобр.

Когда за Агасфером захлопнулась дверь, Мануйлов раздернул занавеску, разделяющую комнаты, и уставился на двух людей с восточным разрезом глаз.