Афродита Супярилярийская - [6]

– Негодяи! Ишаки! Разве так шутят?! Сво… – Алимамед пошатнулся и, чуть не свалившись в воду, вынужденно присел на четвереньки.

Обратная дорога заняла у него много больше времени и душевных сил. Скользкие камни, отвесная стена сразу за прибоем, дрожащие ноги – запросто можно было сломать руки и ноги вместе с шеей. Возвращаясь, Алимамед непрерывно ругался на всех языках, которые знал, особенно ожесточаясь, когда соскальзывал в воду. Это происходило несмотря на то, что большую часть обратного пути он проделал на четвереньках. На площадку Алимамед вылез весь мокрый, дрожащий, испачканный какой-то рыжей липкой вонючей пеной, окончательно испортившей ему настроение.

А на площадке царило веселье, каждое движение Алимамеда, каждое ругательство вызывало новые спазмы смеха. Толик уже не мог стоять и хохотал на коленях. Рауф смеялся не так бурно, но и он крутился от хохота.

– Бегемоты! Ишаки! Из-за вас обмочился и испачкался!

Толик заревел и боком повалился на песок, дрыгая ногами. Изо рта у него уже вместо смеха вырывался горловой рёв издыхающего ишака…

– Алик, не обижайся… Толик известный подкольщик. А я… я… ха-ха-ха… просто не мог на тебя смотреть, ты бы всё понял… Ха-ха-ха…

Толик говорить не мог: стоило ему взглянуть в обиженное лицо Алимамеда, как его заново охватывала лихорадка смеха. Через пять минут Алимамед добродушно смеялся вместе со всеми, а через полчаса они уже разматывали удочки и Толик «успокаивал» Алика:

– Ну, какая из тебя жертва? Нужен стройный красивый юноша, а ты уже давно не юноша, про красоту и упоминать не стоит. Ну, а стройности в тебе… По моему, Рауф изящнее, хотя я его никогда не помню стройным.

Алик беззлобно отругивался – он уже обсох, не обижался на приятелей и предвкушал удовольствие рыбалки.

Рыба не шла. Солнце давно перевалило за зенит, а ни одной рыбёшки не было поймано. Хорошее настроение улетучилось, все угрюмо вперились в поплавки.

– Что такое?! – злился Толик, в очередной раз меняя наживку и место. – В прошлый раз мы с Олегом не успевали вытаскивать… Забастовка у них что-ли?!..

– Пена, пена, эта виновата. Нанесло отходы, вот рыба и ушла. – Алик расстроено покачал головой. – Что я скажу Матанат?

Пообедали, затем ещё час промучились с тем же результатом. Раскисший от солнца и неудачной рыбалки, Рауф предложил:

– Может вернёмся в Баку?

– Нет. Пойдём в другое место, – Толик решительно махнул рукой, приказывая: – Сворачивайте удочки. Там тоже неплохо ловилось. Правда, не так удобно, как здесь, но может, туда этой заразы не занесло.

Толик с отвращением плюнул в грязные хлопья рыже-розовой пены, скопившейся на береговой кромке, и огляделся. Волны продолжали нести к берегу всё новые и новые порции пены. Это было даже красиво: вся бухта в розовых барашках волн.

– Придётся тащиться километра два. По берегу мы пройти не сможем, пойдём верхом. Кстати, мимо Искендер-галасы. Там, дальше неподалёку спуск к морю и несколько скал с которых можно рыбачить.

– А как же вещи, машина? – забеспокоился Рауф.

– Я вернусь. Покажу вам дорогу и вернусь, успокоил Толик. – Местные сюда не заходят, но, конечно, надолго бросать вещи не стоит.

Шли с полчаса. За разговорами дорога прошла незаметно, хотя приятного было мало: они окончательно пропылились, насквозь пропотели, но место того стоило. Это был широкий скальный выступ, спрятанный за мысом, и вокруг чистейшая вода и ни малейшего волнения.

Рыбалка пошла. За полчаса они наловили ведро отборной рыбы. Среди них три красавца кутума по полтора кило каждый. Толик, прихватив ведро, ушёл сторожить машину и вещи. Ушёл с явной неохотой, но послать вместо себя Алика после розыгрыша ему было неудобно, а отрывать Рауфа, вошедшего в жадный азарт, знал – бесполезно.

Незаметно летело время. Рыба шла и шла. Наполнены были ведра, рюкзак и класть уже было некуда – хоть в руках неси. Стало темнеть.

– Всё! – Рауф бросил очередную добычу в рюкзак. – Это ещё надо утащить. У меня такой улов в первый раз!

Алимамед кивнул, бросил тёплый взгляд на вёдра и стал подтягивать леску. «Матанат теперь и рта раскрыть не сможет!» – с удовольствием подумал он. «Хотя нет, конечно, раскроет!» – Алимамед довольно улыбнулся: это будет тот редкий случай, когда на его голову прольётся поток безмерной лести и похвал.

Алимамед тащил рюкзак и удочки, Рауф вёдра. Подымаясь, они здорово измучились, задохлись и теперь всё выглядело не так уж радужно. Они явно переусердствовали, заканчивать надо было раньше. Когда проходили мимо Искандер-галасы, Рауф остановился и поставил вёдра.

– Передохнём… Ффу-уфф… Руки отваливаются.

Алимамед бросил удочки, с облегчением скинул рюкзак, нашарил в кармане сигареты, взял себе и предложил Рауфу. Закурили.

– Алик, пошли к башне, а? Посмотрим, что там вблизи.

– Ой, Рауф, нет. Лучше быстрей назад. Темно уже.

– Это же недолго, минут десять-пятнадцать, туда и обратно.

Алимамед помотал головой, выказывая полное отсутствие охоты взбираться на холм. А Рауф загорелся: вот она, Искендер-галасы, рядом – руку протяни, можно пощупать развалины четырёхтысячелетнего храма, ощутить дух Времени и Истории.

– Хорошо. Ты подожди, а я пройдусь, – и он зашагал к развалинам.