Африка под покровом обычая - [25]

— В Африке надо мыслить скромными, близкими ей масштабами и понятиями, — говорил мне министр информации майор Била Загре. — В сельском хозяйстве, например, мы хотим оторвать крестьянина от мотыги, дать ему в руки сначала маленький плужок, а затем уже думать о тракторе. Мы обязаны с особым тактом и разумной осторожностью отучить крестьянина от старины и посвятить его в тайны современного сельского хозяйства.

Верхняя Вольта — сельскохозяйственная страна: 94 процента ее населения — крестьяне. Из-за неплодородности почв, разрушаемых эрозией, засушливого климата и недостатка воды 90 процентов земель вовсе не возделываются. Сами вольтийцы с горечью называют латерит не почвой, а горной породой. И все же, несмотря на эти объективные трудности, будущее страны во многом зависит от изменений в патриархально-родовом укладе Деревни.

Сукала — семейная община в Верхней Вольте — в корне отличается от узкого европейского понятия семьи. И у бобо, и у дагара, и у моси, и у других народов сукала, возглавляемая старейшиной, включает его жен, сыновей, внуков, их жен и детей. В нее также входят братья вождя, их жены, сыновья и незамужние дочери. Солидарность большой семьи издревле присуща вольтийцам. Большая семья, достигающая часто 50 человек, — основная трудовая ячейка. У бобо, живущих вокруг второго в стране города — Бобо-Диуласо, сельскохозяйственные работы всегда начинаются с поля старейшины — «отца» семьи. Это поле, возделываемое с особым старанием, должно гарантировать в случае неурожая пропитание всей семье, поэтому на нем обязан работать каждый. Мать и дети, вступившие в трудовой возраст (около 15 лет), также имеют свои отдельные участки. Обычно, хотя это и необязательно, бобо обрабатывают не только поле главы семьи, но и помогают друг Другу.

Семья пятидесятилетнего Бакари Уэдраого из деревушки близ городка Кумбиа невелика: сам Бакари, три жены, четверо сыновей и три дочери. На поле Бакари посеяно пять гектаров фонио («голодного риса», «росички тощей»), три гектара проса, два гектара кукурузы. Между стеблями кукурузы вольтийцы подсаживают также маниоку и овощи. Поле старшего сына составляет гектар хлопка, четыре ара арахиса, около 50 кустов сладкого картофеля. Второй сын имеет гектар арахиса, три ара индиго, пять грядок помидоров; третий сын — гектар арахиса, три грядки горошка ниебе; четвертый разводит на полгектаре хлопок и имеет две грядки зеленого горошка. Каждый сын вносит отцу своего рода налог натурой. За это перед очередной страдой отец обеспечивает сыновей мотыгами. Примерно так обстоят дела и на полях других семей.

Чем больше разрастается семья, тем больше появляется мелких наделов. Суровый вольтийский климат, общинные традиции, обычаи прошлого, довлеющие над крестьянином, — все это накрепко привязывает его к крошечным семейным клочкам земли, заставляет смотреть на мир сквозь узкую щелку семейных представлений, изолирует от технического прогресса.

Времена меняются. На массовой демонстрации в день 9-й годовщины независимости перед трибунами под лозунгом «Верхняя Вольта способна прокормить всех вольтийцев» прошла необычная процессия крестьян. Первая колонна символизировала вчерашний день республики: угрюмые люди с доисторическими дабами несли на себе тощие котомки с просом и фонио. Под аплодисменты проходила вторая колонна — сегодняшняя Верхняя Вольта: ослики, запряженные в маленькие металлические плуги и в груженые тачки; водоразливочные тележки, которые толкали перед собой крестьяне, велосипеды с перекинутыми через раму мешками. Замыкала процессию группа «Верхняя Вольта завтра»: тракторы, комбайны мотоциклы, тяжелые грузовики и другие современные машины.

Когда наступит это «завтра», нелегко предсказать, но чтобы приблизить его, идет упорная борьба за экономическую независимость республики. И, может быть, самое трудное препятствие сегодня на пути к прогрессу — сознание земледельца, его рабская приверженность ко всему старому, уже испытанному предками. Однако, как говорят в Уагадугу, в вольтийской деревне испокон веков есть стремление к совместному, более продуктивному труду, которое в новых условиях может стать важным инструментом в экономическом строительстве.

Идет ли речь о строительстве хижины, полевых или любых других работах, вольтиец не любит трудиться в одиночку. В бригаде или группе он находит привычную для себя атмосферу взаимной помощи и коллективного ритма. Хозяйка, которой надо растолочь просо в деревянной долбленке-ступе, зовет соседок. Образовав кружок, женщипы длинными пестами ритмично разбивают зерна проса в мучную пыль. Общество соплеменников необходимо вольтийцу для труда, вечерних бесед в хижинах, для собраний и состязаний в красноречии на центральной сельской площади при лунном свете, для ритуальных празднеств, регулярных базарных дней, исступленных ночных танцев до рассвета… Чувство локтя, выработавшееся у вольтийцев в трудной борьбе с непокорной, часто неблагожелательной к ним природой, необычайно сильно.

Когда старейшина — глава семьи — считает, что настала пора полевых работ, он созывает сородичей. Вся мужская часть общины отправляется расчищать поле. Работа кипит. Народные менестрели (гриоты) под переборы гитар (кор) славят трудолюбивых и умелых, едко высмеивают отстающих.