Африка nova - [12]

Да, мы плохие... Из всех пятидесяти девяти центурий в легионе, мы были самой сбродной и паршивой. Дисциплинарная центурия подонков. (На их собачий взгляд - последняя по счёту от начала, но первая, зато по счёту от конца - на наш). Наконец и он, слегка хромая, занял своё место, кого-то пнул, в кого-то просто плюнул, и замер, глядя на штандарт с персуной, где был изображён Тиберий Цезарь Август.

Штандарт тащил имагинифер, его лицо скрывала серебряная маска. За ним шагал легат седой бывалый воин и легиону – первый командир, за ними волочился латиклавий(приехавший из полиса трибун), совсем ещё мальчишка, с широкою пурпурной полосой на белой тунике. Они становились перед строем.

(О-о-о... Сегодня будет жарко, редкий случай, обычно обходились мы без них). Корницей протрубил на медном роге «приветствие» и стих. Все замерли. Легат, похоже, терпящий похмелье, прокашлявшись негромко, закричал;

- "Тиберий Цезарь Август, сын Божественного Августа, Великий понтифик, с нами! Слава цезарю!"

Над североафриканским побережьем, пугая кроликов и чаек пронеслось троекратное, громогласное «СЛАВА!» Все пять тысяч присутствующих при этом, подняли правые руки в приветствии.

- "Слава Риму!" - Воскликнул трибун, и всё повторилось снова.

"Слава римской армии и Вам - третьему легиону "Августа (Африка Нова)"!" – Выкрикнул старичок легат и осип закашлявшись...

- "Сла-а-а-а-ва!" - Наверное, было слышно в Утике (столице проконсульской Африки), принимавшей вчера нового проконсула Африканской провинции – Луция Апрония, сменившего на этом посту Фурия Камила, который отбыл в Рим принимать триумфальные почести за нашу победу

над бандой Такфарината, месяц назад, до пятидневных мартовских квинкватрий в честь Марса и Минервы.

Да это и не победа была, а так, всего лишь стычка. Их пехотинцы из племён пустыни, гораздо лучше бегают, чем мы, и много лёгкой конницы, верблюды... Которых лошади каппадокийских турм (подразделения союзных ауксилий) боятся.

Преследование нам не удалось, они в пустыне скрылись, Мы насчитали пару сотен трупов, и вся победа... Такфаринат, опять собрал ораву кунифиев, и прочих мавританцев, и снова грабит, жжёт.. Такая вот победа. Но Риму, срочно нужен триумфатор...

Легат прокашлявшись, попросил продолжить за него молодого трибуна. Трибун - Посланник Римского сената, счастливчик – нобелитас юный, с радужным грядущим, развернул переданный ему легатом свиток и начал громко читать;

- "Великий Август, племянник Цезаря, Отец отечества, потомкам завещал не расширять границ, и видят боги – нам войны не нужны! Привыкли чтить заветы отцов все римляне, включая цезарей. Рим бережет своих детей – легионеров, от смерти при ненужных переделах. В провинциях им есть чем заниматься, взимать налоги, строить, оберегать границы и порядок, и быть всегда готовыми к войне оттачивая ловкость в тренировках и мастерство. И это тоже славные задачи! Мы жаждем мира это факт! Готовимся к войне... Но жаждем мира..." – Трибун запнулся и с укором посмотрел на старого легата (мол, что ты тут понаписал - старая гетера?), тот виновато развёл руками.

Трибун продолжил - "...Но есть ещё душонки способные на подлость, коварство и обман среди врагов прославленного Рима! Подлый нумидиец - Такфаринат! Изменник, дезертир, мятежник и грабитель, победу над которым одержал наш легион недавно, опять вернулся, разграбив Урику, Дазшигу и Маран – (деревню и рыбацкие посёлки) с добычей скрывшись как лиса в пустыне. И даже более того, нанёс он оскорбление всем нам. Всем! - Великому народу, не этим... Он отослал посольство в Рим! И возомнив себя стратегом и царём пустыни, а также Риму противником военным, он требовал... Да требовал! Отдать ему всё побережье Сирта! Всё что восточней карфагенской бухты! И позабыть об обеих Мавританиях! И угрожал нам вечною войной! Задача легиона теперь одна – возмездие лисе Такфаринату! Смерть!"

-"Сме-е-е-е- рть!" – Заревело штормом дружное многоголосье.

После своей речи, он ушел, оставил дела на осипшего, хворого легата. Тот подал знак центурионам, они спешно подошли, их было шестьдесят.

Шестидесятым был, конечно, Апий (наш незабвенный лагерный префект), но без прута (наверное, сломался). Трибун, читая с глиняной таблички, раздал задания на день. Выслушал вопросы, ответил, уточнил. И потянулось время очередного дня...

А легион (пять тысяч человек), стояли обжигаемые солнцем, неласковым и жгучим. Из-под блестящих шлемов, внутри, покрытых войлоком, струился пот. На пот слетались мухи и оводы. Вдали шумело море (или в моих ушах)...

Глава вторая

"Suum cuique" — (Каждому своё)

***

...Кто–то хлестал меня по щекам, его пальцы попадали по боковым пластинам шлема, от чего удары получались, какими–то, особенно чувствительными.

- "Кезон очнись..." - Услышал я знакомый голос Тита(издалека и словно приглушенный). Я приходил в себя. Открыв глаза, увидел над собой я белое пятно и чьи–то тени. Тени, приобретая ясные черты, похожи стали на легионеров, а белое пятно, на раскалённый диск чужого солнца. Склонившись надо мной, стоял Тит Пулион.

- Ты что легионер? Ведь только утро. Бодрись. - Он подставил мне плечо, чтобы помочь мне подняться.