Африка грёз и действительности (Том 1) - [96]

В тот момент мы не предполагали, что через несколько месяцев, получив сообщение из Праги, узнаем, что в эти мимолетные минуты в сердце Нубийской пустыни состоялась символическая встреча двух образцов чехословацкой продукции — вагонов и автомобиля. Стоило нам тогда нагнуться к осям вагонов, и мы бы прочли на них ту же самую марку «татра», которую пассажиры поезда рассматривали на переднем капоте нашей машины. Вагоны, поставленные Египту более 20 лет назад, до сих пор выполняют свое назначение в Судане, выстукивая унылый, однообразный ритм среди не менее унылой желтизны пустыни.

Дорога по пути к пятой станции становится все хуже. Уезжаем от железнодорожного полотна далеко в пустыню, где грунт тверже, но и там попадаем в переплетения вади и хоров.[62] Они насчитываются десятками на каждом километре, а за ними опять скалы. Осторожно, медленно минуем их и вновь выезжаем на равнину с высохшими руслами. Лишь по другую сторону железнодорожного полотна группы скал слились в дикие, рассеченные хребты. И все же наша сегодняшняя дорога бесконечно уныла. После предыдущих шумных дней нам кажется почти невероятным, что пустыня может быть так однообразна на протяжении целых сотен километров. Резкий, слепящий свет, жара и сосредоточенное наблюдение за местностью впереди машины чрезвычайно утомляют нас. Единственная отрада — спидометр, который зафиксировал, что с утра мы уже оставили за собой свыше 160 километров.

И тут на горизонте перед нами появляются белые треугольные паруса нильских фелюг. Это же невозможно, ведь Нил удален от нас не меньше чем на 200 километров! Однако зрение подтверждает, что белые паруса плывут по водной глади более четко и более определенно, чем в мираже. Паруса не передвигаются, они лишь растут с каждым километром. Только когда мы приблизились к ним на несколько сот метров, под парусами выросли красные кирпичные цоколи, а вода быстро исчезла, как будто сразу впиталась в песок. Это были запасные железнодорожные склады с белыми конусообразными крышами.

Станция № 5…

Мы уже находимся на высоте почти 700 метров над уровнем моря. Воздух, раскаленный до 43 градусов, дрожит в лучах полуденного солнца, однако мотор охлаждается хорошо. В лицо дует резкий, но и горячий, как из печи, ветер. Металлические части машины раскалены, губы у нас потрескались, ноздри горят, как в огне.

Еще через два часа минуем вспомогательную станцию. То были трудные два часа. Хор следовал за хором. Местами попадались невысокие скалы, острые камни, а затем снова путь пересекали вади. Тормоз, газ, тормоз, газ — иначе нельзя, а не то увязнем и придется потратить долгие утомительные часы, пока выберемся.

— А господин Ле-Блан в своем маршруте еще отмечает эти места как pas mauvais…[63] Как же будет выглядеть наш путь, когда он станет mauvais?[64]

— Может быть, он ехал по другой стороне железнодорожного полотна и забыл пометить это. Проверим другую сторону, как только железнодорожная насыпь станет пониже…

Лишь после трех часов мы добрались до станции № 6, находящейся более чем в 200 километрах от Вади-Хальфы. Это — самая большая станция на всем пути до Абу-Хамида, единственная, где есть цистерны с водой.

Здесь мы и пополняем свои мешки мутной, теплой водой. За станцией нам впервые попалось удобное место, где можно переехать через железнодорожное полотно на восточную сторону. Однако через несколько сот метров мы уже внимательно отыскиваем место, где бы можно было вернуться обратно, так как грунт здесь намного хуже. Нам с трудом удалось выехать оттуда в самый последний момент, оставив за собой колею глубиной 15 сантиметров. Только к вечеру натолкнулись мы на хорошо укатанную старую колею. Скорее всего эта широкая колея оставлена военными грузовиками, а может быть, грузовиками, ездившими здесь, когда ремонтировалось полотно железной дороги. Проезжаем широкие поля острого щебня. Камешки отлетают от шин и ударяются о шасси машины. Хотя солнце уже клонится к горизонту, воздух в пустыне пылает, как в горне. Перед закатом проезжаем станцию № 7. Пора подумать о ночлеге. По соображениям безопасности мы не хотим ночевать вблизи станции и, отъехав несколько километров, раскладываем спальные мешки в закрытом ущелье между скалами.

На западе еще не погас багрянец, а на востоке уже показался красный диск месяца. Лишь через час он принял свою естественную форму и окраску. Мы заранее предвкушали удовольствие от заслуженного ночного отдыха, но уснуть не смогли. Когда солнце садилось, термометр показывал 38 градусов.

Мы не стали даже разводить костер.

Ночь была ясная. Лишь несколько звезд сияло высоко на небосводе, когда мы включили приемник и невольно настроились на тот пункт Северной Африки, откуда регулярно слушали передачу из Праги. Слышимость ухудшалась с каждой сотней километров нашего продвижения на юг. С трудом удалось поймать вечерний выпуск последних известий. Приходилось напрягать слух, чтобы не упустить ни одного слова…

— В заключение прослушайте прогноз погоды Государственного метеорологического института. Температура днем в Чехии — 12 градусов тепла, ночью — около градуса мороза…