Афоризмы и шутки - [18]

* * *

Я испытал и умственный и физический труд; и за все деньги вселенной не согласился бы я тридцать дней подряд работать заступом; а любым умственным трудом, даже самым тяжелым, я охотно займусь почти даром – и буду доволен.

* * *

Литература, так же как государственная служба, юриспруденция, да и любое другое занятие, страдает из-за недостатка людей, желающих работать, а не из-за недостатка работы. Когда вам говорят обратное, то говорят неправду. Если вы желаете сами в этом убедиться, то найдите хорошего редактора, первоклассного репортера, директора завода, мастера цеха, механика или любого другого настоящего специалиста в своем деле и попробуйте нанять его к себе на работу. Вы увидите, что он уже занят и его не отпускают.

* * *

Сбылась ли когда-нибудь хоть однамальчишеская мечта? Сомневаюсь. Взгляните на Брандера Маттьюза. Он хотел стать ковбоем. И кто он сегодня? Всего лишь университетский профессор. Станет ли он когда-нибудь ковбоем? В высшей степени маловероятно.

* * *

Коли вы дельный человек – сидите дома и с помощью прилежания и настойчивости добивайтесь своего; а бездельник – так уезжайте, и тогда волей-неволей вам придется работать.

* * *

Тысячи гениев живут и умирают безвестными – либо неузнанными другими, либо неузнанными самими собой.

* * *

Самоучка редко знает что-нибудь как следует и обычно в десять раз меньше, чем узнал бы с учителем.

* * *

Воскресенье бывает только раз в неделю, и я жалею об этом. Человек так устроен, что он выдержал бы и два воскресенья. Я часто раздумываю о том, как легко было это сделать и как была упущена эта возможность. Всемогущему творцу ничего не стоило создать мир не в шесть дней, а в три дня – и вот вам два воскресенья в неделю! Но кто я такой, чтобы критиковать мудрость Создателя?..

* * *

Если в спешке строишь вселенную или дом, то почти наверняка потом заметишь, что забыл сделать мель или чулан для щеток.

* * *

Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра.

* * *

Мой дядя Уильям (теперь, увы, покойный) говаривал, что хороший конь хорош до тех пор, пока не закусил удила, а хорошие часы – пока не побывали в починке. Он все допытывался, куда деваются неудавшиеся паяльщики, оружейники, сапожники, механики и кузнецы, но никто так и не мог ему этого объяснить.

* * *

Когда у вас портятся часы, есть два выхода: бросить их в огонь или отнести к часовому мастеру. Первое – быстрее.

ОБ УЖАСАЮЩЕЙ ТРУДНОСТИ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Иные считают, что лучше смерть, чем немецкий язык. Мне трудно с ходу, без подготовки решить этот вопрос. Тут важно, о какой смерти идет речь. Если о медленной и мучительной... Скажем, лет двести тому назад в Канаде индейцы ловили миссионера, сдирали с него кожу, приносили раскаленной золы, потом кипящую воду, и мало-помалу миссионер...

В общем, я думаю, что ему немецкий язык показался бы приятной переменой.

* * *

Некоторые немецкие слова настолько длинны, что их можно наблюдать в перспективе. Когда смотришь вдоль такого слова, оно сужается к концу, как рельсы железнодорожного пути.

* * *

Я упразднил бы в немецком языке непомерно длинные составные слова или потребовал бы, чтобы они преподносились по частям – с перерывами на завтрак, обед и ужин.

* * *

Если уж немецкий писатель нырнет во фразу, так вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего Атлантического океана с глаголом во рту.

* * *

У глагола достаточно тяжелая жизнь в этом мире, даже если он совершенно цел. В высшей степени негуманно резать его на куски. Но именно так поступают немцы.

* * *

Немцы берут одну половину глагола и ставят ее как верстовой столб, берут другую и ставят второй столб. Между этими столбами они наваливают груду слов. И как наваливают! Полными лопатами!

* * *

У немцев глагол делят на две части, из которых первая ставится в начале увлекательного пассажа, а вторая приберегается к концу. Поясню на цитате:

«Наконец чемоданы были уложены, и он – У – , поцеловав мать и сестер и снова прижав к груди возлюбленную Гретхен, которая в своем простеньком кисейном платьице, с единственной туберозой в пышных волнах густых волос, неровным, спотыкающимся шагом спустилась по лестнице, все еще бледная от ужасов и волнений вчерашнего вечера, но мечтая еще хоть раз приникнуть к груди того, кого она любила больше жизни, – ЕХАЛ».

* * *

Твичелл знает цену моему немецкому языку. Недавно я в присутствии нескольких немцев заговорил с ним по-английски по одному личному делу. Он прервал меня и сказал: «Марк, перейдите, пожалуйста, на немецкий; вдруг кто-нибудь из этих немцев знает английский язык!»

* * *

Глубокие филологические изыскания привели меня к выводу, что человек, не лишенный способностей, может изучить английский язык в тридцать часов (исключая произношение и правописание), французский – в тридцать дней, а немецкий – в тридцать лет. Отсюда как будто следует, что не мешало бы этот последний язык пообкорнать и навести в нем порядок. Если же он останется в своем нынешнем виде, как бы не пришлось почтительно и деликатно сдать его в архив, причислив к мертвым языкам. Ибо, поистине, только у мертвецов найдется время изучать его.