Афоня, или Путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний - [63]

Жена покорно склонила свою прелестную голубоглазую головку, метнув бирюзовые искры в сторону Карло.

Древо желаний

Стартовать было решено на рассвете. Когда путешественники завтракали, Карло подсел к Змею.

— Слушай, Рептилоидыч, — начал иезуит. — Я вот думаю, что по воздуху мы быстрее доберемся до Древа. Ты сколько человек сможешь поднять?

— А кто тебе сказал, что я туда собираюсь? — Удивился Горыныч. — Это ваша история, а я сейчас поем и на Восток полечу к китайцам. Мне у них комфортно, да и отношение к нам в Поднебесной уважительное. Опять же климат хороший.

— Не, погоди, — не унимался лилипут. — Давай с нами, ведь есть и у тебя резоны туда сгонять, крюк небольшой, зато спросишь у Древа возрождения своей рептилоидной популяции.

— Вот смотрю я на тебя, весь ты какой-то загадочный и очень непростой малый. Но одного не понимаешь, что в этом мире все должно идти, так как должно идти, без скачков и перепрыгиваний. Если мы исчезли — значит, так было надо. И возродимся мы тоже, когда придет наше время. Нельзя нарушать движение жизни, иначе не миновать больших неприятностей. Вот, предположим, спрошу я у волшебного дерева возрождение нашей цивилизации, а ты уверен, что вы — люди не начнете нам мешать на этой планете? Что не захотим ли мы сделать вас элементом своего рациона и не будем ли разводить вас для своего стола, как вы курей? Или не начнем травить, как клопов надоедливых? Вот, то-то и оно… Не всегда исполнение самых сокровенных желаний происходит так, чтобы не затронуть чьих-то чужих интересов, а зачастую и жизни окружающих тебя персонажей. Так что ты там поаккуратней со своими желаниями.

Попрощались мытари счастья со Змеем Горынычем душевно. Хороший он, хоть и выглядит страшно. А тот сделал над долиной кружок, закрутил мертвую петлю на радость хунзакутским ребятишкам, прошелся на бреющем над головами собравшейся публики и, ловко маневрируя и ловя восходящие потоки воздуха, взял курс на восток.

После этого экспедиция во главе с красавицей Нур потянулась к ближайшему ущелью. За девушкой следовал иезуит Карло, который галантно (итальянец, чего уж говорить) поддерживал девушку на крутой тропинке, и та благосклонно принимала это участие, хотя в нем и не нуждалась. Далее шел Афанасий, за ним ковылял Зигмунд, далее Музафар и ассасин-пуштун.

Так шли уже неделю. Афоня вдруг обнаружил, что понимает красавицу Нур. Было что-то общее между ее родным наречием и русским языком, и они на привалах даже вели беседы. Такое общение не очень нравилось Карло. Он тоже понимал девушку, так как говорил по-русски хорошо, но вот так запросто заговорить с Нур он стеснялся.

Первый раз за всю свою трудную и порой опасную жизнь, он робел перед этой ясноглазой красавицей. Даже когда она обращалась к нему, он не мог ничего связно ответить — мысли путались, он стремился отвести свои жгучие глаза в сторону, что-то мычал или вообще отходил в сторону.

Зигмунд был все задумчивее и задумчивее. Ну, никак не шел из медвежьей головы сын вождя рокшасов, обозвавший его звериной. Томился он этими мыслями все больше и больше, обижаясь на род человеческий за такое отношение. Вот и Афоня, ведь не поведал другу о цели путешествия, а, знай, он — Зигмунд, куда и зачем они идут, обязательно бы придумал какой-нибудь короткий путь до цели. Да и вообще с друзьями так не поступают. Их не используют, друзей этих самых. А он считал Афанасия своим другом. А получается, что тот его за друга не держал, а, быть может, так же как и этот маленький дикарь считал его лесным животным…

Музафар в пути раздумывал, чего бы ему попросить у Древа желаний? Вон оно, как жизнь повернулась. Значит, надо попросить такого, такого… Но ничего в его нищебродскую голову не шло, кроме шербета и огромных лепешек, чтобы лежа отщипывать от них по кусочку и медленно складывать себе в рот. И чтобы эти лепешки не кончались, а были всегда и везде, куда руку не протяни.

В скрипучем мозгу ассасина тоже блукали подобные мысли. Вернее одна мысль — хочу в рай! Чтобы красавицы вокруг, музыка, яства. А что еще надо для счастья он и не знал. Он хотел в свой рай.

Афоня стойко переносил все тяготы и лишения путешествия и единственное, что тревожило его душу были воспоминания о Твери, о брате и о Гульчатай. В Твери была вся жизнь его беззаботного детства, и тоска по Родине жгла сердце. Брата Емельяна — надо безоговорочно спасти и эта мысль гнала вперед к Древу желания. А Гуля — это первая и единственная любовь, тут ничего не убавить и не прибавить.

Красавица Нур, младшая жена мира, ловко прыгая по камням, боролась с искушением — загадать ли скорейшее возвращение к мужу или желание стать женой… Карло. Этот ловкий и подвижный кавалер сразу понравился юной княгине долины Хунза. Она бы никогда не смогла сформулировать, чем же он привлек ее внимание, зато любой, даже мимолетный взгляд на этого невысокого итальянца томно отзывался у нее где-то внизу живота, растекаясь потом теплой волной по всему телу. Чего ей не хватало в мужнином доме? Да всего хватало, даже любви и той было вдоволь. Но видно так устроены женщины, что когда все есть, то все равно хочется еще чего-нибудь такого… запретного что ли?