Афонские встречи - [65]
Мы, конечно, не мучились еще от жажды, но хорошо поняли чувства падающего с ног странника, мечтающего только о глотке воды, когда он видит посреди высохшей реки маленький родник. Эта ниточка живой воды вышла наружу среди камня и маленькой струйкой бьет, подобно пульсу. В масштабах вселенной его колебания ничтожны, но для человека биение сердца — то, без чего жизнь невозможна. И этот маленький родничок сумел собрать литров двести влаги в естественном микроводоеме, а после, через несколько метров, таким же непостижимым образом просто исчез в камне.
Современный человек ничего не хочет знать о чуде. Он так старается обезопасить себя от всего: от капризов природы, от всяких неожиданностей, что не может понять, какое это чудо — родник посреди пересохшего русла. Мы защитились от природы, а через это защитились и от Бога, от Его забот и гнева. От радости глотка из лесного источника и от страха перед ураганами, цунами и наводнениями. Паломничество дает нам возможность не только приложиться к святыне, но и почувствовать, что Бог не просто Создатель природы, но и Промыслитель, заботящийся и о нас, и о всей твари. Еще и Смиритель. Я слышал рассказ, как несколько московских бизнесменов весьма опрометчиво отправились по афонской дороге, не запасшись таким простым продуктом, как вода. Так вот, после того как им пришлось несколько часов идти под палящим солнцем и промучиться от жажды, они с величайшим наслаждением пили воду, почерпнутую из лужи фуражкой. В луже той водились головастики, но бизнесменов это нисколько не смутило, и думаю, что радости им этот напиток доставил больше, чем самое дорогое вино в самом лучшем московском ресторане.
Когда мы выбрались наконец к Зографу, нам не нужно было мягких кроватей в архондарике. Мы попали к концу службы и после трапезы вытянулись на пару часов на скамейке около монастыря. Потом была не очень трудная дорога к Ватопеду, мимо местечка, называемого «хери» (рука), где заботливые отцы поставили целый монумент-указатель с изображением руки. Дань всем блуждающим по путающимся афонским тропинкам.
Хери. Один из афонских указателей
Урок преподобного Акакия
Как-то мне с друзьями пришлось переночевать в скиту Кавсокаливия. Архондарик тогда был еще не закончен, и спать пришлось в помещении для рабочих, которых почему-то не оказалось на месте. Нам помог один русский строитель, который уговорил начальство скита оставить нас на ночь. Скитский собор представляет собой удивительное зрелище. Росписи его настолько прекрасны, что трудно их с чем-либо сравнивать. Но фотографировать здесь не разрешается. «Святая Анна» два раза в день причаливает к арсане (пристани) скита. Рано утром, слегка потрапезничав, мы отправились к пристани. Наш друг показал нам тропинку, напутствовав нас словами: «Там разберетесь, Господь укажет вам дорогу». Когда мы пришли к пристани, то удивились, что пирс очень мал и непонятно, как к нему можно причалить. Когда мы наконец осознали, что «Господь не указал нам дорогу» и пристань эта совсем не та, то бежать на другую было уже поздно: корабль принял пассажиров и отправился в обратный путь. Конечно, мы сильно вознегодовали на рабочего, который мог бы не только «благословить» нас в дорогу, но и поточнее указать нам путь или даже проводить до пристани. К счастью, был еще второй корабль, ждать которого надо было несколько часов.
Почти никому не пришла в голову простая мысль, что на Афоне не бывает случайностей и если мы задержались, то нам и следовало еще задержаться. Проходя по дороге от пещеры Нила Мироточивого к Кавсокаливии, я не раз видел указатель, на котором было написано: «Пещера преподобного Акакия». Скит Кавсокаливия известен двумя святыми — преподобным Максимом Кавсокаливитом и преподобным Акакием. Преподобный Максим был необычным, нетипичным для Афона святым. Поэтому многие считали, что он пребывает в прелести…
Преподобный Акакий очень почитаем на Афоне. Родился он в Эпире, суровой горной области Греции, которая по одной из теорий была прародиной греческих племен. С юности преподобный Акакий усиленно занимался молитвой, и когда пришел на Афон, то стал великим старцем. Подвижническую жизнь он проводил с великой ревностью о православной вере. Именно у него готовились к подвигу некоторые афонские монахи, которые потом дерзновенно проповедовали православную веру перед турецкими начальниками и принимали мученический венец.
Задержавшись на несколько часов и нарушив свои, казалось бы, вполне разумные планы, мы получили возможность помолиться в этой пещере, которая и находилась недалеко от пристани и мимо которой я не раз легкомысленно проходил. Этот святой одно время отказался от хлеба и питался практически только травой, что совершенно для нас непостижимо. Именно он и основал Кавсокаливитский скит. Произошло это само собой: многие, прослышав о его подвижнической жизни, приходили и селились рядом. Именно этот святой извел в безлюдном месте, лишенном воды, прекрасный источник, из которого мы пили воду, чтобы братия могла здесь жить. Все эти подробности я узнал из его жития, которое прочитал, когда вернулся в Москву. И мне сразу стало понятно, что, придя в скит, мы опрометчиво не пришли сами к его начальнику, за что и были наказаны. Святой преподал нам урок афонской «вежливости», но более серьезное поучение можно извлечь из его жития.
