Афганский осведомитель - [5]

— Это еще что, — вставил свое слово молодой лейтенант из патрульно-постовой службы Челябинска Леня Иванов, — меня тут обрадовали, что дальше будет куда лучше. Даже в горы повезут, а потом на неделю законопатят в пустыню.

— Афган — страна контрастная, так что нужно быть готовым ко всему, — многозначительно бросил кто-то из офицеров из глубины палатки.

— Тут все как в спорте, неделю-две, и организм втянется, и все будет в норме, — вешая ремень на спинку стула, успокаивающе проговорил Кирилл Марков.

Артюхов внимательно посмотрел на него, потом спросил:

— А ты, Киря, что, конкретно спортом занимался?

— Да было малехо, — скромно улыбнулся капитан и не стал углубляться в рассказ о десяти годах, заполненных занятиями борьбой.

— Значит, тебе легче, — непонятно почему недовольно буркнул майор и с размаху завалился на кровать, под тяжестью его тела панцирная сетка жалобно заскрипела…

После тяжелых ботинок Кирилл с наслаждением сунул ноги в разношенные тапочки и, шаркая ногами, вышел из палатки. Сев на скамейку, вытащил из кармана пачку «Родопи» и с наслаждением закурил.

Сейчас мысли капитана не спеша плыли по течению, как бумажный кораблик по тихой воде лесного ручья.

«Все-таки прав был Большой Иван, — неожиданно подумал Кирилл, вспоминая своего недавнего начальника. — Мне, чтобы всякую дурь из головы выбить, просто необходимо настоящее дело. Такое, чтобы кости хрустели и мышцы ныли, тогда точно в голове никаких сопливых мыслей не будет. Так оно и получилось».

— Эй, тебя, что ли, кличут Карлом Марксом? — Возле Маркова стоял невысокий, крепко сбитый парень в выгоревшей до белизны хэбэ без знаков различия, так здесь, в учебном центре, обычно ходили инструктора.

— Ну, я, — глянул на него Марков, не понимая, что в такой ситуации должен делать — встать по стойке «смирно» и доложиться или можно по-свойски.

— А я — Сергей Емельянов, второй инструктор по рукопашке и физо, — представился парень, протягивая руку. Пожимая ее, Кирилл ощутил, что ладонь инструктора шершавая и жесткая, как у человека, привыкшего к тяжелой грубой работе.

— Я прочел в личном деле, что у тебя разряд по самбо, — продолжил Емельянов. — А у меня КМС по боксу и первый разряд по дзюдо. Люблю я это дело, еще со школы прозвали Махачом. Так как, Кирилл, ты смотришь на то, чтобы поработать в паре по-взрослому? — Сергей кивком головы указал в сторону, где возвышался надувной купол полевого спортивного зала, в котором по вечерам тренировались курсанты.

— По-взрослому хочешь? — переспросил Марков, лениво растягивая слова.

— Ну да, — Емельянов широко улыбнулся, демонстрируя крепкие крупные зубы. Парень явно был уверен в своем превосходстве над новичком, не зная того, что под записью в личном деле — самбо — имелся в виду боевой аспект этой борьбы, и того, что по долгу службы оперативник имел не один десяток схваток и задержаний, от мелких хулиганов до матерых уголовников. Кстати говоря, кое-что он смог из уголовной техники драки взять в свой арсенал. Так что инструктора сейчас ожидал неприятный сюрприз.

— Ну, раз хочешь — пошли, — Кирилл поднялся со своего места и сплюнул на огонек тлеющей сигареты, отправляя окурок в урну.

* * *

Инструктор-пистолетчик был мужчиной средних лет и совершенно не героической внешности. Тихий, почти домашний голос, уставшие карие глаза и серо-землистая кожа — верный признак недавно перенесенной малярии.

Все курсанты знали, что Марьяныч, так звали инструктора, уже дважды побывал на той стороне, где готовили бойцов ХАД, которые занимались охраной высших должностных лиц Афганистана.

— На войне главным оружием является личное. В основном это автомат, — проходя вдоль строя курсантов, в своей обычной манере говорил инструктор. — Но это для солдат, вы — милиционеры, и автоматы не ваше оружие. Но вот пистолет — то, с чем «за речкой» вам не следует расставаться ни днем ни ночью. И «ствол» желательно держать с досланным патроном в патронник и снятым с предохранителя.

По шеренге милиционеров пробежал недовольный рокот. Марьяныч остановился и, окинув своих подопечных внимательным взглядом, добавил:

— Понимаю, что это нарушение служебной инструкции, но инструкция написана для мирного времени, а вы будете на войне. Я бы сказал, на фронте без флангов, где нападение может быть совершено в любом месте, не только на выезде или на встрече с осведомителем, но даже в расположении советской миссии или даже в ДОСе. Там у вас не будет времени досылать патрон в патронник и делать предупредительный выстрел с грозным окриком «Стой! Стрелять буду!». Стрелять нужно сразу и из любого положения, в противном случае времени на второй шанс не будет, либо убьют, либо уволокут в горы. Так что еще здесь вы должны психологически перестроиться на военный лад. Сегодня мы поговорим о всем хорошо знакомом пистолете Макарова, или проще — «ПМ».

По шеренге вновь пробежал недовольный шепоток, но на этот раз Марьяныч сделал вид, что ничего не услышал.

— Пистолет Макарова образца 1951 года калибра девять миллиметров с магазином на восемь патронов с прицельной дальностью двадцать пять метров. Но это уже чересчур, «ПМ» — оружие ближнего боя, а не снайперская винтовка, поэтому не стоит требовать от пистолета дальнобойной точности. Вам нужно не дать противнику попасть в себя и самому его обезвредить. Девятимиллиметровая тупая пуля обладает огромным останавливающим действием. С дистанции десять-двенадцать метров даже бронежилет плохой от нее защитник. И если удастся избежать ранения, то тяжелая контузия обеспечена наверняка, что дает возможность захватить противника живьем.