Афганский кегельбан - [17]

Нефедов в 511-м номере числился. Он был записан в книге, по которой охранник Муравьев проверял, к кому идет Таран. Муравьев — свой человек. Вряд ли бы стал подставлять Юрку, который его из ямы вытащил и от смерти спас. Конечно, мог явиться кто-то посторонний с паспортом на имя Нефедова Михаила Алексеевича. Узнать адрес и телефон Тарана — не проблема. На базарах — на том же «Тайваньском рынке», например! — продают CD, где полный список всех абонентов города и области. С Нефедовым Юрка никогда не встречался, стало быть, по голосу его узнать не мог, да и по роже — тоже.

Человек, который звонил Таранам и представлялся Нефедовым, в номере присутствовал. Голос, который пригласил его войти в номер, был похож на тот, что звучал в телефонной трубке, и скорее всего принадлежал тому же человеку. Таран вошел, увидел кого-то сидящего в кресле перед включенным телевизором и тут же получил по затылку. Наверно, кто-то прятался в санузле или в стенном шкафу. Пропустил мимо себя Юрку и оглоушил.

Дальше опять стали вспоминаться обрывки: шприц, финка, кровь на манжете, милицейская фуражка. Правда, что увиделось первым, что вторым, а что третьим и четвертым, Таран помнил очень приблизительно. Хотя, наверно, это имело какое-то и даже очень важное значение.

Таран вспомнил, как они с Полиной и Лизкой под конвоем двух вооруженных оторв Гальки и Таньки угодили в заброшенный санаторий, к толстой гадине Дуське. У той был какой-то хитрый порошок под номером 331, который она подмешала в водку и напоила Гальку, Таньку и Полину. Все трое сперва впали в сон или беспамятство, а потом надолго превратились в управляемых кукол. Скажешь: «Сесть!» — садятся, скажешь: «Встать!» — встают. Чуть позже Таран с Милкой сами напоили таким порошком, растворенным в водке, бандюгана Ваню Седого. Так он, подчиняясь Милкиным приказам, бегал на ногах, перебитых автоматной очередью, и боли не чувствовал. А нынешним летом Таран, будучи в Африке, видел двух пацанов, Ваню и Валета, которые представляли собой чистой воды биороботов, выполняющих любые команды. В принципе, если Тарану вкатили в вену что-то похожее, то он запросто мог кого угодно зарезать и после этого ничего не помнить.

И все же эта версия Юрке показалась сомнительной. Полина и обе стервы, хлебнув водяры с порошком, довольно долго спали. Ваня Седой тоже не сразу встал. То есть, прежде чем Таран смог бы воспринять приказ и идти кого-то резать, должно было время пройти. Нет, тут все было по-другому.

Юрка вспомнил о том, что в номере было темно и все освещение шло только от телевизора. Мужик, сидевший в кресле, был виден Тарану только контурно. Он вполне мог быть уже мертвым, когда Юрка вошел. И, кстати, запросто мог быть настоящим Нефедовым. Возможно, что о его приезде даже знал Птицын, а потому, если Надька позвонила ему сразу же после отъезда Тарана, сказав, что Таран уехал в «Турист», чтоб посетить какого-то типа в 511-м номере, Генрих ее успокоил: дескать, не волнуйся, мы этого мужика знаем. Навряд ли Нефедов появился тут, в городе, с какой-то секретной миссией. Скорее всего Полина ему просто переслала какое-нибудь письмишко для Юрки, наверняка не содержавшее никаких тайн того заведения, куда Тарана летом привозили с завязанными глазами. А по почте она не стала его отсылать по очень простой причине. Не хотела, чтоб письмо попало к Надьке. То есть боялась того же, чего и Таран, когда решил встречаться с Нефедовым не дома, а в гостинице.

Наверное, те, которые командовали Птицыным из Москвы, уведомляя его о приезде Нефедова, четко знали о том, что он везет только это письмо, где сообщается только о том, на сколько граммов поправился Боренька, как регулярно он писает и какает, сколько и что кушает, хватает ли у Полины молока, появились ли у младенца зубки и сколько. Наверняка, прежде чем дать ей возможность отправить послание, тамошние спецы процензурировали его вдоль и поперек. Поэтому они волновались не о том, что Нефедов сам лично что-то знает, чего другим не положено, а беспокоились, чтоб Таран невзначай чего-нибудь не сболтнул. То есть порекомендовали ему провести с Юркой беседу на тему, как важно хранить служебную тайну. Но Генрих небось решил не повторять азбучных истин для подчиненного с трехлетним стажем работы в МАМОНТе и не стал теребить Тарана. Скорее всего сообщил Муравьеву, что, мол, такая встреча намечается. Может быть, для того, чтоб вовремя вмешаться, если, допустим, между «тестем» и «зятем» возникнет какой-то конфликт. Но о том, что в это «семейное» дело могут какие-то посторонние люди вмешаться, которые к тому же захотят использовать всю эту историю в своих пакостных целях, Генрих не подумал.

Над тем, какие цели ставили граждане, заманившие Тарана в 511-й номер «Туриста», Юрка пока голову не ломал. Раз его там не пришибли, значит, такая задача не планировалась. А коли так, то Юрка вскорости узнает, что от него хотят похитители. Соответственно, там видно будет, как из всего этого выкручиваться.

Гораздо больше Тарана волновало, откуда эти самые злоумышленники узнали про то, что Нефедов собирается встречаться с отцом своего внука. Вряд ли все получилось случайно. Хотя, конечно, мог Михаил Алексеевич, на свою беду, оказаться в одном купе с нехорошим гражданином и открыл ему душу за рюмкой коньячка. А тот злодей быстро скумекал, просек фишку и составил свой пакостный план. Нет, так дела не делаются. Тем более что ехал Михаил Алексеевич не в поезде, а на машине. Скорее всего информашка к тем, что сейчас упаковали Юрку в эту каталажку, пришла загодя. И прийти к ним она могла — чисто теоретически! — либо из самого МАМОНТа, либо из той таинственной фирмы, которая содержит у себя в стационаре Полину и Борьку, либо от все того же господина Нефедова… Ну ты попал, Юрик!