Афганский исход. КГБ против Масуда - [71]

Получив «Пеппи Длинный чулок» и обменявшись любезностями за чаем, митрополит заметил, что Алехин грустен. Знаток душ человеческих решил облегчить гостю откровение.

— Вы в тревоге, Матвей Александрович? — в приватном порядке иерарх избегал обращений типа «сын мой». — Нужна помощь?

— Бог поможет. Хотя совет приму с благодарностью.

— Что-то случилось?

— Пока нет, но может произойти нечто ужасное. В подробности вдаваться не вправе, да и некорректно втягивать вас. Еду в Афганистан. Ответственное поручение в интересах страны: спасти людей, вероятно, многих из числа наших сограждан. В процессе, возможно, жестоко пострадают многие иноверцы. Как человек крещеный, хотя и не воцерковленный, прошу наставления. Понятие греха для меня не религиозная догма, а вопрос совести. Я в растерянности. От моих действий зависят судьбы и жизни, а кто я? Пешка? Задача эпическая, боюсь, мне не по плечу.

— Хорошо, что вы в раздумьях. Это — признак духовной зрелости и чистоты. Человек несерьезный или грешник на вашем месте с легкостью взял бы на себя такую ответственность. Только в ваших рассуждениях таится кардинальная ошибка. Вы — не пешка, вы — герой.

— Я? Герой? — опешил разведчик.

— Да-да. В трудные минуты земля русская находит героев среди сынов и дочерей. Обычно из людей, вроде бы, обычных, без претензий на подвиг. Они и спасают страну. Им приходится делать непростой выбор, порой, между плохим и очень плохим. Их доля — выбирать за нас всех, они мучаются сомнениями до и угрызениями совести после. Иногда один человек думает и действует за народ и для народа. Вы примете верное решение. Чувствую в вас эту способность. Идите и сделайте, что должны! И пусть будет, как вы решите.

— Спасибо, — промямлил Алехин, подавленный услышанным. Дети часто мечтают о подвигах, взрослые — редко. Матвей в герои не лез. В разведку пошел не ради романтики спасения мира, а продуманно стремясь оказаться в гуще международных событий. И вот оказался. В самой гуще.

Не хотелось отдать вечер на растерзание мыслям о «бумажном носителе» и скандии. «Вот как название совпало»! Встречаться с друзьями в мрачном настроении бессмысленно. Оставался Чудов, который по звонку объявился у «Метрополя». Взглянув на ресторанное меню, Алехин понял, в Москве бал правит доллар. Сто долларов стоил банкет, а цены в рублях заставляли плакать. Рядом гуляла компания мутных парней и ярких девушек. «Кооператоры, — определил Игорь, — у них налички немерено. Торгуют чем угодно — от вареных джинсов до спирта. В основном выходцы из комсомольских вожаков и бывших цеховиков. Газеты уверяют, кооператоры выполняют важную экономическую функцию — наполняют рынок. На деле тащат из госпредприятий, что удастся купить по фиксированным ценам, и перепродают втридорога.

— Давай к нашим баранам. Приедут парень и девушка, пробудут день-два. Шведка может вступить в контакт с западным шпионом. Она побоится тащить через Шереметьево спецоборудование, ей его, думаю, передаст кто-то из коллег, работающих в Москве. В посольство Швеции или любое другое ей идти не резон из-за риска засветиться. Повышу риск, привезу их на выходные дни, когда диплавочки закрыты. Близко к ней не лезь, действуй за спинами сотрудников НН.

— Ребят из наружки надо бы стимулировать. Могу ли пообещать им поощрение или премию?

— Правильно мыслишь. Пообещай в разумных рамках. И пробуди спортивный интерес. Дай понять, что тебя из-за этой «стервы» дрючат по службе. Скажи: с отличившимся бутылку вискаря выпьешь, если он мужик. Если женщина — вручишь сексапильные колготки. Денег возьми у того же Макашвили. Не стесняйся и не экономь. Потом спишем.

— Матвей Александрович, намекните хоть на суть операции.

— Везем шведскую гуманитарную помощь.

— А почему в Панджшер?

— Не спрашивай и не пытайся разузнать. Орденами не светит даже в случае успеха, а карьеру испортить — пожалуйста. Тебе еще долго работать в разведке, для чего требуется безупречный послужной список. Выполняй поручения, и Адмирал узнает о твоей ловкости.

— Я же вижу, вам трудно. Хочу помочь.

— Помоги себе — забудь про операцию по ее окончании. Лично я так и собираюсь сделать. Завтра еще потолкуем. Давай по домам.

Служебную «волгу» разведчик отпустил еще от редакции, поэтому отправился на метро. В вагоне поразила изменившаяся к худшему атмосфера. Сабвей любого города — грустное место. В московской подземке люди по-прежнему читали книги и журналы, но большинство сидело с такими лицами, будто у каждого умерли все родственники и близкие. Не улыбок, не смеха. Достаточно взглянуть на пассажиров, и духовный кризис страны становился явным без психиатра. Не требовался профессор Эрландер с вопросом: «Расскажите, что вас беспокоит».

Население поразили синдромы апатии и тревожного ожидания, а верхушка не желала лечиться от комплекса политической неполноценности и комплекса имперского превосходства. «Скоро придут новые доктора и пропишут сильное лекарство, — сделал вывод оперработник. — Среди них будут и ветераны афганской эпопеи, видевшие пропасть между лозунгами КПСС и правдой войны. Интересно будет послушать таких ребят, пока они еще там, в Афгане».