Афера. Роман о мобильных махинациях - [18]

– Привет, Маш, как дела? А меня из дома выгнали. Жена, как ни странно, нашла себе мужика, и он теперь носит мои тапки. Смешно, правда? А еще меня с работы уволили, и я разбил машину. Вернее, не так. Я все тебе рассказал строго в обратной последовательности. Значит так, сначала я разбил…

– Витя, Витя! – Оказывается она уже давно кричала мне, звала, хотела, чтобы я остановился, но до меня как-то не сразу это дошло.

– Да, Машка, что-то случилось?

– Понимаешь… Как бы это тебе сказать-то? В общем, лучше нам с тобой больше не встречаться.

– Но почему?! Что случилось?!

– Я решила сойтись с мужем и родить от него. Мне уже пора рожать, а от тебя я не хочу. Прости меня, если сможешь. Мне с тобой было хорошо. Ты классный, такой веселый, но непредсказуемый. Я тебе желаю счастья. Пожалуйста, не звони мне больше.

И все. Повесила трубку. Зарезал меня этот день окончательно.

Прямо как был, не вставая с чемодана, я позвонил Косте Штукину. К тому времени я окончательно протрезвел, во рту был привкус земли, а голова раскалывалась на ровные, словно у разрезанного арбуза, дольки. Сбивчиво и хрипло я рассказал Косте обо всем, что случилось после нашего расставания:

– Костя, если ты меня возьмешь на работу, то это будет лучшее, что случится со мной сегодня и полностью уравновесит весь кошмар этого дня. Прости за фамильярность там, в кафе. Я не хотел, просто так вышло.

– Виктор, я все понимаю, ты можешь не извиняться. Завтра отдохни, а послезавтра приходи с трудовой книжкой. И учти, работы будет много. До встречи. – Ангел по фамилии Штукин отключился.

Долго смотрел на потухший экран телефона. Ощутил страшную усталость, и больше всего на свете мне захотелось сейчас очутиться дома. Где-нибудь в особенном месте, которое я смог бы назвать именно так.

Я вновь нанял не знающего Москвы извозчика, и тот повез меня к моей маме. Вот кто будет рад видеть меня в любом состоянии и в любое время суток. Если женщина прощает мужчине все – это значит, что она его родила.

Веселые картинки в вашем телефоне

1

С Бирюковым мы встретились на следующее утро. Он позвонил мне в 6 часов, когда я сладко спал, заботливо укрытый маминым одеялом.

– Мсье Картье? – поинтересовался он.

– Кто это? – не понял я спросонок.

– Часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно причиняет благо, – бодрым голосом ответствовал эсбэшник. – Вы готовы добровольно сдать имеющиеся у вас не ваши ценности?

– Ах, это вы… – наконец дошло до меня. – Какой у вас трезвый рассудок, Юрий Владимирович, прямо зависть берет. Цитировать в такую рань из «Фауста» – это реально очень круто. Сколько же вы хотите получить с меня тех самых ценностей, которые вы называете «не моими»?

– Все, что хранится в… – И Бирюков с потрясающей точностью перечислил названия банков, в которых я держал деньги, причем указал, в каком именно и какая сумма лежит. Он явно читал по бумажке – спокойно, деловито.

– Н-да, – протянул я, действительно впечатленный уровнем его «работы». – Я никогда не питал иллюзий насчет сохранения банковской тайны в этой стране, но чтоб настолько… Признаюсь, что я поражен. Как это у вас все так точно сходится?

– У меня, как в лаборатории, – самодовольно ответил Бирюков, – все подсчитано и записано вплоть до времени работы каждого банка. Первый открывается в 8, придется вам поторопиться.

– Вы за мной заедете?

– Да я уже давно здесь, у вашего дома. А дверь стерегут двое моих ребят. В окно вам не сбежать.

– Да я и не собираюсь. – Я подошел к окну и увидел черный микроавтобус. Я точно видел его раньше перед нашим бизнес-центром, но никогда не думал, что это штаб-квартира Бирюкова. Удобный.

– Жду, – буркнул он и отключился.

…За несколько часов, проведенных в микроавтобусе я, как мне показалось, состарился. Здесь, помимо Бирюкова, присутствовали двое крепких ребят, похожих на узурпировавшего мои тапки Вадима, и человек в мундире прокурора. Человек этот время от времени внимательно поглядывал на меня. В конце концов, я спросил, что он делает здесь и зачем принимает участие в этом мероприятии, носящем, по моему мнению, сугубо частный характер.

– Я представитель Следственного комитета, – вежливо ответил человек в мундире. – И у меня есть ходатайство по возбуждению против вас уголовного дела. Также я имею еще одно ходатайство, которое отменяет предыдущее…

– Прости, что перебиваю, Толя, – вмешался Бирюков. – Вы, господин Картье, благодарите Кирсанова за его невероятную к вам доброту. Если бы не это обстоятельство, то сидеть бы вам сейчас в камере с двадцатью гомосексуально настроенными уркаганами.

– Короче говоря, в том случае, когда я лично удостоверюсь, что вы сдали все, что было вами нажито незаконным путем, я вам оба эти документика отдам, и делайте с ними, что хотите, – подытожил прокурор. – Если человек раскаивается в содеянном и добровольно согласен вернуть украденное, то не к чему такого в тюрьму сажать, да еще и к гомосекам. – И он вдруг неожиданно подмигнул Бирюкову, а тот ему ответил в той же манере.

…Я все отдал. Все, что у меня было. После их экспроприации моя личная капитализация составляла триста долларов и семь тысяч рублей, что лежали в бумажнике. И все. Ну, пожалуй, еще немного на кредитной карте VISA. Прокурор действительно вернул мне два «документика», и я, не глядя, разорвал их в мелкие клочки. Бирюков не скрывал своей радости, сиял, словно начищенная мелом бляха. Интересно, сколько ему достанется от этих денег. Каков его интерес? Не может быть, чтобы он провернул такую работу за просто так. У меня появилось дикое желание позвонить Максу, уточнить, сколько именно, по его мнению, я должен вернуть. Ведь быть такого не может, чтобы ищейки Бирюкова выявили все случаи моего взяточничества. Ведь без копейки меня оставили, суки! Рука уже потянулась было за телефоном, но я представил себе лицо Макса, как он сидит и покуривает, выпуская красивые колечки дыма, и расхотел не то что звонить ему, но даже и вспоминать о нем. Он теперь для меня небожитель, бог-олимпиец. Куда мне до него? Я и раньше-то был от него далеко, а теперь мы с ним люди из разных миров, которые больше не должны столкнуться даже с самой малой вероятностью. Богач и бедняк, принц и нищий, Золушка и… Сколько банальных сюжетов для великих книг, не так ли? Кирсанов и Картье: непридуманная, мать ее, история из жизни.