Адское ущелье. Канадские охотники - [3]
Англичане, безумно храбрые перед явной опасностью, готовые броситься на ощетинившихся штыками врагов, испытывали какую-то неподдающуюся объяснению нерешительность, впрочем, весьма короткую, по поводу столь легкого успеха, который, казалось, предвещал ловушку.
Первые ряды, еще сомкнутые, поспешили очистить проход, продвигаясь бегом вдоль домов, где снарядам не столь легко было бы их накрыть.
– Огонь!.. Огонь! Больше огня! – раздался звонкий голос.
Приказ был повторен выстрелом из карабина.
Офицер, бежавший впереди первого взвода, грузно шлепнулся с продырявленным виском.
И сразу же сквозь бойницы, прорезанные на высоте человеческого роста в домах, хлынула двойная волна пламени и дыма. Послышалась серия сухих щелчков, вскоре за ними последовал непередаваемый вопль, а потом в белых клубах, из которых вырывались языки пламени, возникла смутная карусель людей в куртках серо-стального цвета. Они раскачивались, пошатывались, падали, катались с жестами безумцев или конвульсиями осужденных на пытки.
В одно мгновение пали с полсотни ополченцев, уничтоженных в упор из винчестеров.
Батист, трое его сыновей и еще пять-шесть метисов, засевших в доме проклятого Туссена, устроили настоящий огненный ад.
– Смелей, ребята! – кричал старик. – Лупите по куче… Настреляйте-ка мне этих англишских безбожников!
– Смелей!.. Смелей!.. Смерть собакам-еретикам![4]
Между тем «англишские безбожники» оказались гордыми солдатами; они падали замертво, но не отступали, а в деревню входили всё новые воинские контингенты. У метисов закончились патроны в магазинах; кроме того, карабины так нагрелись, что их с трудом можно было удерживать в руках.
Ситуация обороняющихся мало-помалу становилась критической; им просто не хватало времени для перезарядки оружия. Если не придет подкрепление, то их обойдут и окружат в домах, а некоторые из домов уже загорелись.
Еще не все атакующие мертвы – до этого пока далеко. И вот выжившие, отчаявшись изгнать своих упрямых противников, задались целью удушить их дымом или зажарить, если метисы останутся на своих позициях.
Но чем же занят Луи Риэль, который наблюдал с колокольни за перипетиями борьбы? Разве не должен он был прислать подмогу?
– Смелей, ребята! – кричал старик
Главе Буа-Брюле предстояло многое сделать со своей стороны. Он как раз собирался выделить сотню мужчин, рвущихся в битву, в которой они до сих пор участия не принимали, когда услышал с другой стороны деревни крик: «К оружию!»
Предчувствие подсказало ему, что именно там грозит опасность.
Генерал Мидлтон, стреляный воробей, устроил сопровождаемую адским шумом ложную атаку, чтобы подготовить диверсию. Теперь он обошел деревню и направил свои войска к другому ее концу, где их никто не ожидал.
В то же время посыльный от Батиста сообщил вождю восстания об измене Туссена, взрыве баррикады и гибельном положении группы, которой была доверена ее защита. Батист настоятельно просил помощи.
Только тогда Луи Риэль понял план генерала. Благодаря подлости Туссена, того препятствия, о которое разбивались трое суток все усилия англичан, больше не существовало. Следовательно, регулярные войска раньше или позже захватят дома, где укрепились Батист и его люди. Доступ в деревню с той стороны будет открыт; метисы, занимающие церковь, площадь и вторую баррикаду, окажутся под перекрестным огнем, потому что генерал повернет свои войска назад.
Увы! Оказалось, что последующие события подтвердили правоту рассуждений вождя Буа-Брюле. Батош был взят в результате невиданного до той поры факта: измены франко-индейского метиса!
Глава 2
Долгая и суровая канадская зима пятнадцать дней как закончилась. За жутким холодом, промораживающим реки до дна, дробящим скалы, разламывающим деревья, безо всякого перерыва наступила торопливая весна, и температура воздуха возвестила о скором приходе жаркого лета.
Пятого февраля 1885 года в Виннипеге, столице провинции Манитоба, термометр упал до −30° по Цельсию, а 4 мая того же года он поднялся до 20° выше нуля.
Стало быть, достаточно одной недели, чтобы преобразовать зимнюю пустыню, чья ослепительная и монотонная белизна расстилается, неумолимая, бесконечным саваном надо всем живущим.
Земля размягчается и оттаивает, просыпаются текучие воды, многолетние растения расправляют свои стебли, по деревьям обильно течет сок, а вскоре под жаркими, животворными ласками солнца пробуждающаяся природа в один миг выставит напоказ свой пышный убор.
Пройдет еще восемь дней, и зацветут сады. Белые от инея ветки покроются благоухающим снегом венчиков; травы заиграют оттенками голубого, розового и желтого; почки будут лопаться под давлением молодых листочков.
Ласточки станут преследовать одна другую, издавая короткие крики, резкие и радостные; сороки и сойки застрекочут без остановки, а колибри с рубиновым горлышком, уже долетев из Мексики, появятся, словно раскаленные угли, среди ветвей яблонь, груш и абрикосовых деревьев, цветы которых опьяняют этих мелких пташек хмельным, летучим нектаром.
…Но если природа устраивает праздник в Манитобе, этой молодой, но уже богатой провинции Канады, или – как говорят там – «Державы», люди этого празднества не разделяют.
