Адский мир - [2]

Хантер не знал, как он относится к Кристел. Прежде капитан никогда не работал с разведчиками. Подготовка и опыт делают Кристел незаменимой, когда речь идет о выживании группы на этой новой планете, но можно ли ей верить? Некоторые говорили: разведчики – не больше люди, чем чужаки, которых они изучают. И, даже не касаясь того, кем или чем они являются, разведчикам предоставлялось в Империи чертовски много свободы. Хантер не хотел и думать, что должна была сотворить Кристел, чтобы ее сослали в Адские группы. И не собирался спрашивать. Откровенность никогда не считалась отличительной чертой разведчиков.

В голове у капитана обозначилась как бы беззвучная мелодия, он закрыл глаза и откинулся на ремни, связываясь через бортовые компьютеры с зондами.

Глаза Хантера ослепили яркие вспышки света, в уши ворвался рев ветра и электрических разрядов. Вживленные компьютеры прямо воздействовали на оптические и слуховые нервы, так что он непосредственно видел и слышал все, что отмечали зонды. Некоторое время капитан и компьютер отсеивали полезную информацию от мусора. Мозг Хантера соединился с машинным, и его мысли неслись среди поступающей информации с нечеловеческой скоростью, сортируя и изучая поток необработанных сведений. Короткие проблески картинок неба и облаков перемежались данными о скорости снижения и силе ветра. Прогнозы погоды теснились среди вспышек морских и сухопутных видов, появлявшихся невообразимо далеко внизу. Варианты возможной посадки загорались и гасли, как свечи на ветру. Хантер сосредоточился, отбрасывая все, кроме самого главного. Компьютеры вели полную запись, и к остальным собранным материалам можно было вернуться позже.

Рядом в компьютерной сети капитан почувствовал разведчицу: холодный, резкий образ, напомнивший режущую кромку меча. Он мельком подумал о том, каким ей представляется сам, а потом сосредоточился на зондах – теперь аппараты проходили облачные слои и начали давать подробные картинки поверхности планеты. Сначала изображения, наползая одно на другое, сложились в обескураживающую мозаику. Но Хантер быстро вспомнил старый навык моментальной концентрации на очередной картинке – только чтобы понять ее – с немедленным переходом к следующему кадру.

На Волке-IV наличествовал единственный громадный континент, окруженный штормовыми океанами. Сушу окрашивали бессчетные оттенки зеленого, коричневого и серого, которые пятнали тут и там бесформенные желтые мазки. Возвышались горные цепи, блестели безбрежные озера. Воздух туманился пеплом, порожденным вулканической активностью, в разрезах коры красно-коричневым и алым цветом горела расплавленная лава, напоминая живые раны на теле планеты. Имелись обширные лесные массивы и джунгли -хотя и неправильной окраски, – а также значительные луговые пространства. Хантер сфокусировался на одной из самых больших открытых площадок. Как место для посадки она казалась ничуть не хуже и даже лучше большинства других.

– Не очень гостеприимный мир, капитан. – Голос разведчицы прозвучал в ушах чисто и отчетливо, легко перекрывая сигнал зондов.

– Я видел и похуже, – ответил Хантер. – Хотя, должен признать, нечасто. Не думаю, однако, что у нас здесь широкий выбор. Пристегните ремни, разведчица. Я спускаюсь. Седьмой зонд, сектор четыре. Видите?

– На мой взгляд, нормально, капитан.

Хантер отключил вживленный компьютер и вдруг вынырнул из машинной сети. По мере того как зрение возвращалось к обычному видению, картинки с зондов сменило неяркое освещение пульта. Он потер уставшие глаза. Место посадки представлялось подходящим. Если бы Кристел выказала несколько больше одобрения, капитан ничуть не ощутил бы себя уязвленным – но, может быть, это означало ждать от разведчицы слишком многого.

На мгновение Хантер смежил веки.

После прямого включения у него всегда проявлялась остаточная головная боль. Она была чисто психического происхождения, но весьма ощутимая. Капитан открыл глаза и неудобно вытянулся, осторожно сохраняя равновесие в ремнях. После мельтешащих кадров, представленных зондами, пульт управления выглядел более компактным и уплотненным, чем обычно.

Хантер и разведчица покоились на аварийных ремнях в центре твердого стального гроба. Темные безжизненные стены окружали их со всех сторон, едва оставляя достаточное пространство, чтобы можно было встать не наклоняясь. Задумка разработчика состояла, очевидно, в том, что, если катер разобьется при посадке, можно просто похоронить его на месте падения. Хантер прогнал эту мысль прочь и снова опустил руки на пульт. Двигатели послали через надпалубные конструкции низкую пульсирующую ноту, и катер начал долгое падение на планету.

Входя в атмосферные завихрения, корабль сильно трясся и вздрагивал, удерживаемый на курсе только неослабной тягой двигателей. Хантер болтался на ремнях из стороны в сторону, но руки уверенно покоились на рычагах управления. Сейчас не было и следа того предательского страха, что по временам охватывал капитана, и он уверенно выполнял стандартные действия, восстанавливая прежние знания и навыки. Хантер подключился через вживленный компьютер к навигационной системе, и корабль проявился вокруг него. Датчики что-то нашептывали на заднем плане, подавая непрерывный поток информации, обеспечивая возможность предвидеть и обходить наиболее мощные заряды штормового ветра. Ниже поочередно умирали зонды, сгорев в атмосфере или смятые штормом. Хантер с сочувствием наблюдал, как на пульте один за другим гасли их огни. Полезные штуки, но больше ему не нужны. Они свое дело сделали.