Адские каникулы - [12]

Я покрепче обхватила чашку, вспоминая послание, состоявшее из одного слова. «Готовься».

– Еще что-нибудь? Какие-то закономерности, что-то?

Я уже думала об этом, но ничего не нашла. Никакого расписания (я даже с лунным календарем сверилась), письма приходили с разным интервалом и в разное время суток, никакой зависимости от дат, погодных условий и что там еще имело значение в магии… Я помотала головой.

– И ты не представляешь, от кого они, – это уже было утверждением, а не вопросом. – И никаких новых врагов за это время ты завести не успела?

Я оскорбленно посмотрела на айтишника. После Самайна я сидела тихо, не высовывалась, прилежно училась и была вообще ни при чем.

– Ладно, а твои коллеги? Ты сказала, они тоже получали такие письма, как они отреагировали?

Я тяжело вздохнула.

– Знаешь, сколько психов пишет в редакцию студгазеты? – Судя по выражению лица Диза, он никогда не задумывался над этим вопросом. – Много. После каждого номера находится кто-то, кто угрожает нам казнями египетскими. Все решили, что это очередной такой случай. Ким только заинтересовался, но всего лишь потому, что его привлек шрифт.

И интерес у нашего штатного фотошопера закончился сразу, стоило ему нарисовать похожий.

– А мессир Джонатан? Ты рассказывала ему?

Да. Я недовольно скривилась:

– Велел не обращать внимания на такие мелочи. И я понимаю, что, возможно, он прав, а я преувеличиваю, как всегда… Но не могу отделаться от мысли: а что, если нет? Что, если это не розыгрыш? Это продолжается третий месяц, если считать нас всех, то писем уже было за двадцать, и до сих пор никто из тех, кто нам писал, не пытался скрыть свой адрес. Ладно, я – по крайней мере, я серьезно воспринимала неизвестного отправителя. Кто предупрежден, тот, как говорится, вооружен. – Но я боюсь, что, пока ребята будут ржать над этими анонимками, с ними что-то случится.

Диз отвлекся от монитора и недоуменно на меня посмотрел.

– Ты ведь осознаешь, что делишь кабинет с полубогом, двумя магами, доккаэби[2] и Эл, у которой явно среди предков затесались демоны? Если о ком и надо здесь беспокоиться, то о тебе, а не наоборот.

– Да хоть с богами! Кому угодно можно причинить вред, особенно если противника никто не воспринимает всерьез. А они относятся к этому легкомысленно, как дети. Так ты поможешь?

Он задумчиво потер переносицу под оправой очков.

– Последний вопрос: что сказал тебе на все это твой Охотник?

Я насупилась и с большим интересом уставилась в чашку. Обязательно было Макса сюда приплетать?

– Он не знает, – по-своему понял мое молчание Диз.

Макс знал, я ему говорила. Просто не все…

– Дай догадаюсь: ты дала ему слово не влезать в неприятности, а теперь его нарушаешь.

– Нет! – поспешила я ответить.

За полгода, проведенные среди магов, я поняла, почему они с таким пиететом относились к клятвам и обещаниям. Когда они призывали мир в свидетели, это были не просто красивые слова: мир действительно слушал их клятвы, даже когда его не просили. И был очень недоволен, если кто-то их нарушал. Поэтому я не стала бы просто так обещать то, что не смогла бы выполнить.

А что касалось Макса: мы с ним обсуждали эти анонимки однажды, после того как я получила второе письмо. Даже поссорились… Ну, как «поссорились»: он мне посоветовал, если я ощущаю угрозу, уволиться; я ему сообщила, что этот вариант мне мало подходит. После этого о новых анонимках я предпочитала ему не рассказывать.

– Это так важно, что сказал Макс? – спросила я.

Диз не стал отвечать. Пожал плечами, переслал письмо себе и встал из-за стола. Я задрала голову вверх, глядя на него. И каков будет вердикт?

– Я посмотрю, что можно сделать.

Я скосила глаза на будильник. Шесть сорок восемь. Еще двенадцать минут до звонка, а сна опять ни в одном глазу. Еле слышно вздохнув, я вылезла из-под одеяла и собрала одежду. Тихо, чтобы не разбудить Софию, прокралась в ванную, а потом закрыла за собой дверь.

Разумеется, снаружи в такой час почти никого не было. Стоя на крыльце и распутывая провода наушников, я успела увидеть всего одного студента: худой рыжий парень, с которым мы уже сталкивались на пробежках, тоже узнал меня и кивнул в знак приветствия. Я улыбнулась ему и вдела «капельки» в уши.

Прохладный после ночи воздух, музыка и монотонность бега помогали отвлечься от ночных кошмаров, но не спасали от мыслей, приходивших им на смену. О письмах. О ГООУ. Или, что хуже, о жизни.

Знаете, что такое кривая перемен? В шестидесятых Элизабет Кюблер-Росс создала модель принятия смерти. С тех пор та претерпела изменения и стала применяться для разъяснения эмоциональной реакции на любые глобальные изменения в жизни человека. Семь стадий, семь шагов. Я прошла их все.

Шок. Удивление, страх неизвестности. Как это могло случиться? Почему именно я? Что со мной будет?

Отрицание. Все еще можно вернуть. Все станет как было, стоит только себя в этом убедить. Построить вокруг себя стену – которая постоянно будет идти трещинами.

Фрустрация. Когда реальность пробивает стену, так легко почувствовать себя жертвой. Снять с себя ответственность за происходящее, выплеснуть скопившиеся гнев и страх на другого, пока на их месте не останется лишь пустота.