Адская ширма - [119]

Уже давно миновал полдень, а Тора так и не приблизился к своей цели. Он кинул взгляд на пагоду, и тут его осенила мысль. Если забраться на башню, то с высоты можно увидеть окрестности на большое расстояние. Уж во всяком случае, бамбуковую рощу он должен будет заметить.

Ему повезло — вход в пагоду не был заколочен досками. Правда, оказавшись внутри, он ужаснулся. Многие ступеньки отсутствовали, а на полу валялась груда гнилых деревяшек, обвалившихся сверху.

Тора задрал голову вверх. Потолок над ним обрушился в нескольких местах, так что даже был виден следующий этаж. И все же он решил рискнуть. Как-никак, а дневной свет хотя бы позволял видеть, куда ступаешь.

Подъем получился утомительным — ведь приходилось прощупывать ногой каждую ступеньку, каждую доску, прежде чем наступить на нее всем весом, — так что, достигнув верхнего этажа, он, несмотря на холод, обливался потом. Потихоньку он обошел башню по периметру, оглядывая сверху квартал. Скучный пейзаж коричневых крыш лишь в нескольких местах разбавляли яркие пятна зелени. Все это была густая, темная зелень сосен, и только в одном месте ее оттенок был бледнее. Вот она, бамбуковая роща! Пятно было совсем маленькое, меньше леса, но больше обычной зелени дворов; располагалось оно в паре кварталов к юго-востоку от храма.

Приободренный Тора начал спуск, но в спешке наступил не туда, потерял опору, закачался и полетел вниз.

Когда он пришел в себя, то оказался в кромешной тьме, но сразу понял, где находится. Он лежал спиной поперек балки с задранными кверху ногами, зацепившимися за что-то твердое, а вот голова висела в пустом пространстве. Все тело болело и ныло, но сильнее всего болела голова. Осторожно проверив, сможет ли он передвинуться, не упав снова, он все же сумел перелечь головой на балку. Отдохнув немного, он попытался сесть, но голова закружилась так, что ему пришлось поскорее схватиться за балку, чтобы не свалиться. Тора подождал, когда головокружение пройдет, а глаза привыкнут к темноте. Теперь он смог различить смутные очертания пола и полуразрушенных ступенек. К ним-то он и пополз осторожненько, тщательно проверяя каждую досочку, прежде чем навалиться на нее всем своим ушибленным, ноющим телом.

Снова немного передохнув, он пощупал голову и обнаружил на ней липкую кровь и огромную болезненную шишку за правым ухом. В остальном он, кажется, не пострадал, хотя болело и ныло везде. Он посмотрел наверх. Если от удара ему не отшибло память, то он пролетел с четвертого этажа до второго. Ему повезло, что он зацепился плечами за балку, спасшую его от падения вниз головой о каменный пол первого этажа. И провисел он здесь без сознания, судя по всему, много часов, поскольку теперь наступила ночь. Он напряг слух. За стенами пагоды стояла тишина. Торговля на рынке закрылась, и люди разбрелись кто куда, так и не узнав о его падении. Или, что более вероятно, оставшись к нему равнодушными.

Встав на четвереньки, Тора начал осторожно спускаться задом по лестнице. В почти кромешной темноте ему оставалось полагаться только на собственное осязание, чтобы не попасть ногой в пустоту и не пролететь остаток пути вниз. Когда он наконец ступил на твердый пол, все перед глазами у него завертелось. Шатаясь, он пошел на свет, падающий сквозь дверной проем, и выглянул наружу.

Ночь была безлунная, храмовой двор пустовал. Темные очертания деревьев, зданий и стен навевали жуть; ему вдруг припомнилось все дурное, что он слышал об этом месте. Тело враз покрылось испариной, неприятно зашевелились на голове волосы. Ведь любому было известно, что заброшенные храмы считаются излюбленным обиталищем чертей и голодных призраков. Передернувшись от ужаса, он попятился к дверному проему, но где-то сзади вдруг скрипнула ступенька, и Тора одним прыжком выскочил на улицу.

Почти сразу же откуда-то со стороны высившейся в темноте громады храма донесся громкий протяжный вопль. Тора замер. Несколько темных фигур отделились от здания храма и, скользя почти над самой землей, с громким воем двинулись навстречу Торе. Издав хриплый крик ужаса, Тора бросился к воротам.

Отбежав на какое-то расстояние от храма, он остановился, чтобы сориентироваться. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться в любом другом месте, но он уже слишком далеко зашел и теперь обязан был разыскать эту бамбуковую рощу.

Свернув поначалу не туда, споткнувшись о какой-то мусор, шмякнувшись оземь еще разок и перебудив всех местных собак, он набрел наконец на стену, поверх которой виднелись густые заросли бамбука. Ветрами с них порядком сдуло листву, но все же они были достаточно плотными, чтобы загораживать собой дом, прятавшийся за закрытыми воротами. Он сразу понял, что на такую высокую стену ему не взобраться, да и ворота на вид были куда какие крепкие. Тора попытался разобрать надпись на воротах, но иероглифы были китайские. Где-то внутри хрипло каркнул сонный ворон.

В этот момент ворота, тихонько скрипнув, открылись. Тора съежился, прижавшись к темной стене. Щуплая фигурка, закутанная в капюшон, выскользнула из ворот, заперла их и медленно побрела по улице.