Адская игра - [54]
Операция кубинской службы безопасности прошла гладко. 19 июля арестовали группу «Кандела» из пяти человек. Кроме того, кубинская служба безопасности задержала около двух сотен человек — членов контрреволюционных группировок, связанных с «Канделой»>{18}. Допросы захваченных агентов подтвердили существование плана убийства Кастро. Однако оказалось, что заговор был гораздо шире, чем сообщала Москва. Группа «Кандела» рассчитывала, что ей удастся спровоцировать вооруженный конфликт между Кубой и США. Предполагалось, что 26 июля контрреволюционеры в провинции Ориенте обстреляют военную базу США в Гуантанамо. Вашингтон мог использовать этот инцидент как предлог для вторжения на остров.
«Кандела» в еще большей степени, чем «Кондор», послужила предупреждением КГБ и кубинцам о том, что они не контролируют внутреннюю обстановку на Кубе. Требовалось значительно улучшить работу разведки, чтобы на шаг опережать террористов. До этого момента кубинцы без особого успеха стремились внедриться в эмигрантские круги в Майями. КГБ предложил способ использования группы «Кандела», чтобы преодолеть трудности разведки>{19}. КГБ совместно с кубинцами использовал «Тони», радиста группы «Кандела», чтобы направлять в ЦРУ ложные донесения. Какое-то время КГБ кормил американцев информацией о «вновь завербованных членах» агентурной сети «Кандела». Русские надеялись, что если ЦРУ поверит этим сообщениям, то «вновь завербованные» (в действительности агенты кубинской службы безопасности) будут приглашены в Майями, чтобы пройти специальную подготовку. Кубинцы и сотрудники КГБ хотели внедрить своих агентов в самую сердцевину механизма, работавшего столь усердно с целью убийства Кастро.
Сведения об операциях «Кондор» и «Кандела» вписывались в общую картину угрозы Советскому государству со стороны США. Это дало Хрущеву основания предупредить в августе 1961 года других руководителей Варшавского договора — «война… возможна»>{20}. Однако Куба в этот период еще не рассматривалась как место возможного столкновения. Советско-американские трения на Кубе были симптоматичны для того положения, которое Хрущев рассматривал как нежелание Вашингтона уважать советские интересы и престиж Советского государства. Летом 1961 года именно Берлин казался наиболее вероятной ареной возникновения конфликта. В Вене Хрущев угрожал подписать сепаратный мирный договор с Восточной Германией к концу года. Обстоятельства вынуждали его предпринять некоторую инициативу, чтобы поддержать немецких союзников. «(Если) нынешнее положение, когда границы открыты, сохранится, — предупреждал руководитель Восточной Германии Вальтер Ульбрихт своих советских друзей в июле 1961 года, — коллапс неизбежен»>{21}. Хрущев предпочитал такое решение, которое положило бы конец статусу Западного Берлина, являющемуся важным тормозом для Запада, что вызвало недовольство в Восточной Германии. Однако США не хотели отказываться от традиционной защиты безопасности Западного Берлина, В конце июля, когда в Кремле следили за визитом Гагарина на Кубу, Хрущев вновь получил доказательства этого. 25 июля Кеннеди объявил о подготовке шести новых боеспособных дивизий для отправки в Европу. Он намеревался утроить число призывников и добиваться одобрения конгрессом дополнительных ассигнований в 3,2 миллиарда долларов на военные расходы, а также права привлекать необходимые резервы>{22}. «Западный Берлин, — объяснял Кеннеди, — является великим полигоном для испытания мужества и воли Запада»>{23}.
Действительно, именно Хрущев первым стал искушать Кеннеди по вопросу о Берлине. В свою очередь очевидно, что отказ Кеннеди признать статус-кво на Кубе привел к учащенному сердцебиению в Кремле. Однако советское руководство считало, что США не правы в обоих случаях, а сочетание речи Кеннеди и провокаций в Карибском бассейне, последовавших за поражением в Заливе Свиней, вызвало опасный ответ Москвы. 1 августа Хрущев одобрил большую часть плана КГБ создать «в различных районах мира такую ситуацию, которая способствовала бы распылению внимания и сил США и их сателлитов и связала бы их в момент урегулировация вопросов, относящихся к мирному договору с Германией, а также с Западным Берлином»>{24}.
Помимо предложений по созданию беспорядков в колониальных странах Африки, в Западной Европе, среди курдов на Ближнем и Среднем Востоке, план КГБ разработал действия, направленные против врагов Кастро в Центральной Америке. Глава КГБ Александр Шелепин просил их одобрить. Предполагалось, что революционный фронт Сандино начнет мятеж в Никарагуа, вооруженное восстание в Сальвадоре и повстанческую борьбу в Гватемале. Несмотря на амбициозность и пылкую риторику этого плана, участие Советского Союза было скромным (КГБ запрашивал на операцию всего 25 тысяч долларов)>{25}. Кремль, возможно, исходил из того, что руководители разведки Кастро возьмут на себя львиную долю организационной работы по проведению операций в Латинской Америке.
Не успела советская разведка осуществить эту программу, как Хрущев приказал за неделю, начиная с 13 августа, построить Берлинскую стену. Эта запретительная мера — сначала колючая проволока (а позднее бетонная конструкция) — сведут поток восточных немцев в Западную Германию к тонкому ручейку. Китайцам и другим, кто мог бы критиковать его за попытку избежать схватки с США, Хрущев объяснил, что стена не является заменой мирного договора с Восточной Германией
