Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой - [21]

В казарме солдаты практически ничего не делали, вместо учений проходили митинги. Досуг Гитлер посвящал чтению, все еще не определившись до конца, надо ли ему лезть в политику. В событиях, связанных с ликвидацией Баварской советской республики, Гитлер участия не принимал. Кстати, местные коммунисты в короткий период своего господства в Мюнхене в середине апреля — начале мая 1919 года успели восстановить против себя значительную часть населения нелепыми распоряжениями вроде запрета печь пироги и приказом выдавать молоко только по заключению врачей и лишь больным, жизни которых угрожает опасность.

Но тем не менее местным контрреволюционерам собственных сил для подавления революции не хватило. Для подавления республики баварские «белые» вынуждены были призвать на помощь прусские и вюртембергские войска. Когда руководство коммунистических Советов призвало войска, находящиеся в Мюнхене, оборонять город от «белых», полк Гитлера сохранил нейтралитет. Сам Гитлер на митинге заявил: «Товарищи, мы ведь не революционная гвардия, состоящая из сбежавшихся отовсюду евреев. Фельдфебель Шюсслер совершенно прав, предлагая сохранять нейтралитет». Когда Мюнхен заняли «белые», они учинили террор (замечу в скобках, что точно так же вели себя баварские «красные», широко практикуя расстрелы заложников и пленных). Более 180 человек было расстреляно по приговорам ускоренных военно-полевых судов, еще больше — просто без суда и следствия. Среди последних было и несколько десятков русских военнопленных, примкнувших к восстанию. В горячке первых победных часов Гитлер был арестован солдатами добровольческого корпуса Франца фон Эппа, но почти сразу же освобожден по просьбе офицеров 2-го Баварского пехотного полка. Его откомандировали в распоряжение комиссии по расследованию революционных событий. Гитлер свидетельствовал о тех действиях революционеров, которые ему довелось наблюдать. В июне 1919 года он был направлен на курсы повышения квалификации, где демобилизованные и освобожденные из плена немецкие солдаты должны были познакомиться с основами «государственного и гражданского мышления».

Здесь Гитлер прослушал курсы: «Германская история со времен Реформации», «Политическая история войн», «Теория и практика социализма», «Наша экономическая ситуация и условия мира» и «Взаимосвязь внутренней и внешней политики». Курсантов также познакомили с внешней политикой после мировой войны, большевистской диктатурой в России, экономикой сельского хозяйства, устройством новой германской армии — рейхсвера, ценовой политикой, а также с общественно-политической ситуацией в Баварии и ее значением для сохранения германского единства. Преподавателей курсов Гитлер впоследствии называл своими единомышленниками. Они проповедовали нехитрые тезисы о важной роли рейхсвера в создании «разумного внутриполитического устройства», а для улучшения внешнеполитического положения Германии признавалось необходимым, чтобы «государство вновь стало хозяином в собственном доме». Особенно близким оказался Гитлеру доцент Готфрид Федер, читавший курс по экономике финансов и развивавший теорию «отмены процентного ига» (в установлении «ига» он обвинял евреев). Гитлер и Федер, равно как и некоторые другие участники курсов, размышляли о необходимости создания «социал-революционной партии», которая смогла бы перехватить влияние на массы у социал-демократов и коммунистов. Католическая Партия центра, равно как и национально-буржуазные партии, считал Гитлер, на эту роль не годились, поскольку «запятнали себя участием в ноябрьском предательстве». Однако тогда до создания новой партии дело еще не дошло. Профессор Александр фон Мюллер, читавший на курсах историю войн и историю Германии после Реформации, так описал свою встречу с Гитлером: «После лекции я наткнулся на небольшую группу людей, собравшуюся вокруг человека, что-то страстно объяснявшего каким-то странным гортанным голосом. У меня возникло ощущение, что, возбуждая людей, он сам заражается этим возбуждением. Я видел его бледное лицо со свисавшей на лоб совершенно невоенной челкой волос, с коротко подстриженными усами и удивительно большими голубыми, глазами, горевшими холодным фанатизмом». Уже тогда Гитлер ощутил себя незаурядным оратором и трибуном, способным повести за собой массы.

Гитлер так убедительно изничтожал в своих выступлениях евреев и марксистов, что руководитель агитационного отдела 4-й Баварской группировки рейхсвера предложил ему стать политработником. После окончания курсов, в июле 1919 года, его назначили офицером по пропаганде (это должность в роте, причем внештатная, а не чин, и занимать ее могли как солдаты, так и офицеры) в 41-й пехотный полк в Мюнхене. Гитлер вспоминал в 1921 году: «В этом полку, а также и в других частях я часто читал доклады о безумии красной кровавой диктатуры и с радостью отмечал, что из этих солдат... создается первый отряд моих единомышленников». Командование отметило Гитлера как «отличного и темпераментного оратора, умеющего завладеть вниманием аудитории». Один из сослуживцев, Лоренц Франк, свидетельствовал: «Гитлер — прирожденный народный трибун, который своим фанатизмом и близостью к народу... может побудить аудиторию внимательно слушать и размышлять». По воспоминаниям других, Гитлер уже тогда умел доводить слушателей «до состояния восторга».