Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой - [13]

19 января 1914 года полицейские доставили Гитлера в австрийское консульство. В связи с этим он направил письмо с налоговой декларацией в магистрат Линца, который требовал его явки для отбытия воинской повинности. Гитлер писал: «Я зарабатываю как свободный художник только для того, чтобы обеспечить себе дальнейшее образование, так как совершенно лишен средств (мой отец был государственным служащим). Добыванию средств к существованию я могу посвятить только часть времени, так как все еще продолжаю свое архитектурное образование. Поэтому мои доходы очень скромны, их хватает только на то, чтобы прожить. В качестве доказательства прилагаю свою налоговую декларацию и прошу вновь возвратить ее мне. Сумма моего дохода указана здесь в размере 1200 марок, причем она скорее завышена, чем занижена (интересно было бы поглядеть на человека, который завышает свои доходы в налоговой декларации. — Б. С.), и не надо полагать, что на каждый месяц приходится ровно по 100 марок».

Гитлер явно прибеднялся, стремясь разжалобить чиновников родного города: авось посочувствуют и решат, что бедного художника можно и не забирать в армию. И своей цели Адольф добился. В сообщении консульства о визите Гитлера, посланном в Вену и Линц, говорилось: «По наблюдениям полиции и по личным впечатлениям, изложенные в прилагаемом оправдательном заявлении данные полностью соответствуют истине. Он также якобы страдает заболеванием, которое делает его непригодным к военной службе... Поскольку Гитлер произвел благоприятное впечатление, мы пока отказались от его принудительной доставки и порекомендовали ему непременно явиться 5 февраля в Линц на призывную комиссию... Таким образом, Гитлер выедет в Линц, если магистрат не сочтет нужным учесть изложенные обстоятельства дела и его бедность и не даст согласие на проведение призывной комиссии в Зальцбурге».

На самом деле 100 марок, с учетом реального масштаба цен, было больше, чем месячный заработок Гитлера в Вене, составлявший 60–65 крон. Ведь цены в Мюнхене были существенно ниже венских. Кстати, начинающий банковский служащий в Мюнхене в то время зарабатывал всего 70 марок в месяц.

В Вене, для того чтобы каждый день обедать в ресторане, требовалось 25 крон в месяц, а в Мюнхене — 18–25 марок. Самая плохонькая комната в Вене стоила 10–15 крон, а за хорошую меблированную комнату с отдельным входом в Мюнхене Гитлер платил всего 20 марок. За вычетом расходов на завтраки и ужины у него оставалось в месяц не менее 30 марок на другие нужды, тогда как в Вене свободных денег у него практически не оставалось. А поскольку Гитлер был неприхотлив, у него даже, судя по всему, накопились кое-какие сбережения. В 1944 году он признался своему личному фотографу Генриху Хоффману, что в 1913–1914 годах в Мюнхене ему было нужно не более 80 марок в месяц.

Как и в Вене, в Мюнхене Гитлер был очень одинок. Можно допустить, что и там, и там у него были мимолетные связи с женщинами, но ничего конкретного на этот счет до сих пор неизвестно. Окружающие смотрели на Гитлера как на чудака, что его ничуть не задевало. Он по-прежнему много читал, причем не только книги по искусству и философии, но и труды по военному делу, словно предчувствуя, что вот-вот грянет мировая война.

При этом Гитлер хорошо, со вкусом одевался и часто вечерами общался в кафе и пивных с людьми искусства —  такими же, как он, художниками, поэтами и музыкантами второго-третьего ряда, не получившими общественного признания. Он охотно обсуждал не только культурные, но и политические темы и обнаружил необыкновенный дар убеждения собеседников — впоследствии многие из них вступили в национал-социалистическую партию. Но близко он ни с кем не сходился и никому не открывал душу, в том числе, как мы увидим дальше, и любимым женщинам.

5 февраля 1914 года Гитлер отправился на призывную комиссию в Зальцбург. Власти Линца приняли во внимание его мнимую бедность и разрешили проходить призывную комиссию в Зальцбурге, который находился гораздо ближе к Мюнхену. Комиссия признала его «негодным к строевой и вспомогательной службе ввиду слабого телосложения» и освободила от отбывания воинской повинности. Гитлер отнюдь не собирался манкировать исполнением своего воинского долга, но предпочел сделать это в рядах баварской, а не австрийской армии. Как раз в дни его приезда в Мюнхен разразился скандал, связанный с делом Альфреда Редля. В ночь на 25 мая 1913 года в Вене покончил с собой полковник австро-венгерского Генштаба Редль, разоблаченный как русский шпион. Зная о его гомосексуальных наклонностях, российская разведка путем шантажа заставила его выдать план стратегического развертывания императорско-королевской армии. Случай с Редлем был расценен Гитлером как свидетельство разложения австро-венгерской армии и подкрепил его убеждение не служить в ней. В книге «Моя борьба» он признавался: «Я покинул Австрию в первую очередь по политическим причинам. Я не хотел воевать за габсбургское государство». Немецкий историк Вернер Мазер так характеризовал позицию Гитлера: «Он не хочет служить в одной армии с чехами и евреями, воевать зa габсбургское государство, но всегда готов умереть зa Германский Рейх». Гитлер был горячо убежден, что Австро-Венгрия давно уже «перестала быть германским государственным образованием», что в дунайской монархии единственными носителями идеи тесного союза с Германией «остались только Габсбурги и немцы. Габсбурги из расчета и по необходимости, а немцы вследствие доверчивости и политической глупости». Он не сомневался, что внутренняя нестабильность приведет к скорому распаду габсбургской империи. И уже тогда, в Мюнхене, Гитлер не раз говорил, что «будущее немецкой нации зависит от уничтожения марксизма».