Адмирал Лазарев - [96]

— Представь себе, — сказал император, — что есть в России человек, который не захотел со мной отобедать.

Впрочем, как утверждал А. П. Хрипков, «Николай снисходительно относился к странностям Лазарева, великодушно прощая их»^{375}.

Перед отъездом Лазарева в Вену на лечение В. А. Корнилов принес Михаилу Петровичу бумаги, которые тот должен был подписать по случаю сдачи своей должности другому.

2 ноября 1850 года М. П. Лазарев написал князю А. С. Меншикову рапорт следующего содержания:

Обращая внимание на отлично усердную и деятельную службу начальника штаба Черноморского флота и портов контр-адмирала Корнилова и примерный порядок, в котором содержатся все части, начальству его вверенные, а также успешное исполнение многих других поручений моих, до пользы службы относящихся, я долгом счел свидетельствовать о том перед Вашею Светлостью и покорнейше просить Вашего предстательства перед Его Императорским Величеством о Всемилостивейшем награждении контр-адмирала Корнилова орденом Святого Станислава 1-й степени, представляя при сем формулярный и краткий о службе его списки^{376}.

Понятно, что Михаил Петрович надеялся, что именно Корнилов станет его преемником на посту главного командира Черноморского флота и портов. Но вопрос о преемнике Лазарева уже был решен в Санкт-Петербурге. По личному указанию Николая I им стал 74-летний генерал-лейтенант М. Б. Берх — выходец из балтийских немцев, воспитывавшийся в Морском кадетском корпусе, а до этого бывший директором черноморских и азовских маяков, потом директором Севастопольского флотского училища, начальником Севастопольского порта и гидрографического отделения штаба Черноморского флота.

А что касается 45-летнего В. А. Корнилова, то на него «уже смотрели как на главного начальника Черноморского флота, действительного преемника Лазарева; временное назначение адмирала Верха было лишь условным замещением вакантной должности главного командира из-за молодости самого Корнилова, сверстники коего были еще капитанами 1-го ранга»^{377}.

Конечно же, у Верха было то преимущество, что он был намного старше Корнилова, но при этом бывший директор маяков и член Адмиралтейств-совета никогда не командовал не только эскадрами, но вообще ни одним линейным кораблем. Однако именно ему доверили теперь Черноморский флот! Пока исполняющим обязанности, впредь до особого распоряжения.

Суть подобного решения проста: М. Б. Берх был старше не только по возрасту, он был генерал-лейтенантом корпуса флотских штурманов, то есть он был старшим и по званию. Соответственно, назначение Верха возложило на Корнилова всю тяжесть ответственности за боевую готовность Черноморского флота, не давая ему фактически никаких прав.

Со своей стороны В. А. Корнилов, зная о недостатке средств у Лазарева, когда принес Михаилу Петровичу бумаги на подпись, решился между другими бумагами положить и требование всего его денежного содержания за год вперед, чтобы не затруднять казначейство высылкой этого жалованья по частям, так как, в силу высочайшего рескрипта, Михаил Петрович был уволен с сохранением полного содержания. Однако Корнилов «ошибся в своем предположении. Несмотря на ужасную слабость, адмирал прочел все бумаги, принесенные к нему, и, дойдя до требования жалованья вперед за целый год, был обижен действием Корнилова и слабым голосом сказал: «Человек в моем положении может надеяться прожить только два месяца, а потому потребовать жалованье за два месяца»^{378}.

По другой версии, он сказал: «Отсчитайте на несколько месяцев, более мне уже не понадобится, так зачем же разорять государство!»

В этой фразе весь Лазарев…

А вот что написал в личном письме адмиралу император Николай I, узнав о его болезни:

Михаил Петрович!

С искренним соболезнованием узнал о расстроенном состоянии вашего здоровья. Я поручил начальнику Главного морского штаба выразить вам как участие мое, так и желание, чтобы вы поспешили прибегнуть к врачебным пособиям для восстановления ваших сил. Усматривая из вашего к нему отзыва, что, несмотря на утомление вас болезнью, вы продолжаете неослабно заниматься делами, я опасаюсь, чтобы труды, для которых по свойственной вам ревности к любимому вами делу вы не щадите себя, не усугубили болезни…^{379}

В конце письма сообщалось, что для лечения выделено две тысячи рублей серебром, не требующих никакого отчета за их использование.

Переезд в Вену

Таким образом, только вмешательство императора Николая I заставило Михаила Петровича в начале 1851 года отправиться в Вену на консультацию с тамошними медицинскими знаменитостями.

Адмирала сопровождали жена Екатерина Тимофеевна, дочь Татьяна Михайловна и будущий герой Севастопольской обороны, его помощник и ученик В. И. Истомин, а также царский лейб-медик.

Но в Вене болезнь «приняла страшные размеры, и не оставалось никакой надежды спасти жизнь Лазарева. Окружающие адмирала и в особенности В. И. Истомин, горячо им любимый, упрашивали его написать письмо государю и поручить ему свое семейство. «Я никогда ничего в жизнь мою ни у кого для себя не просил и теперь не стану просить перед смертью»^{380}.