Адмирал Лазарев - [91]

И тут надо сказать, что Михаил Петрович обладал удивительной способностью распознавать молодые дарования, а затем выращивать и развивать их. Так, лейтенант Нахимов начал служить под началом Лазарева в 1822 году, когда он еще командовал «Крейсером», и с тех пор на протяжении почти 30 лет Лазарев не выпускал его из поля зрения. Когда же Лазарева назначили командиром «Азова», туда же был переведен и Нахимов. А когда Лазарев стал главным командиром Черноморского флота, Нахимова произвели в капитаны 2-го ранга. Потом, в 1836 году, он был назначен командиром вновь строящегося корабля «Силистрия», а в 1837 году произведен в капитаны 1-го ранга.

На том же «Азове» внимание Михаила Петровича привлекли мичман Корнилов и гардемарин Истомин. Потом они также сделались последователями и ближайшими соратниками Лазарева и сопутствовали ему в течение почти всей его служебной деятельности.

Заслуживает внимания такой факт. Вскоре после Синопской битвы вице-адмирал Павел Степанович Нахимов в письме к уже вдове адмирала Лазарева писал: «Успех Синопского дела обязан духу покойного Михаила Петровича, витавшего над нами во время боя. Офицеры моей эскадры свято исполняли завещание их покойного учителя и благодетеля. По возвращении эскадры из Синопского сражения в Севастополь, первым делом черноморцев было отслужить торжественную панихиду над прахом Михаила Петровича Лазарева»^{355}.

Все близко знавшие Нахимова единогласно засвидетельствуют искренность вышеприведенных слов. Нахимов был убежден, что удача Синопского сражения напрямую связана с образованием эскадры Михаилом Петровичем.

Или, например, Владимир Алексеевич Корнилов. При М. П. Лазареве он был начальником штаба Черноморского флота. Так вот Андрей Андреевич Жандр, бывший в то время директором канцелярии Морского министерства, потом отмечал, что Корнилов, сохранив навсегда горячую привязанность к памяти Михаила Петровича, «приходил в негодование, когда замечал в ком-нибудь хотя тень непочтения к своему наставнику»^{356}.

А еще А. А. Жандр подчеркивал, что если Корнилов «замечал что-либо противоречащее морским порядкам, заведенным Лазаревым в Черноморском флоте», то он «немедленно останавливал и исправлял ошибку»^{357}.

Все сказанное выше, как и многое из того, что содержится в других разделах нашей книги, подтверждает мнение современников Михаила Петровича, сложившееся уже при его жизни, о существовании школы Лазарева.

Масштабность этого понятия и влияние лазаревской системы обучения и воспитания не ограничиваются лишь профессиональными рамками. Этот человек силой своего примера и нравственного императива влиял не только на подвластных ему людей. Он заставил по-иному взглянуть на свое отношение к делу целое поколение русских морских офицеров, а также возвысил гордость за принадлежность к флоту и честную службу Отечеству у матросской массы, при этом вынуждая сильных мира сего и царедворцев считаться с понятиями чести и достоинства.

Эти достоинства Михаила Петровича Лазарева прекрасно отразил в 1881 году в своих записках один из его учеников морской министр И. А. Шестаков: «Нужно выяснить, сделать доступным для понятия каждого, каким образом человек, не выходивший из ряда обыкновенных по образованию, лишенный всякого блеска, всяких внешностей, увлекающих массы, смог верно схватить пригодные средства, угадать сохраненную под спудом священную искру, разжечь ее в пламя. И разжечь в апатичном дотоле сословии светоч чувства долга, бескорыстного трудолюбия и самоличной оценки, несравненно более строгой, нежели воззрения начальства; короче, создать многочисленную корпорацию, чуждую двигателей тогдашней общественной среды, жившую особенной, можно сказать, республиканской жизнью. И это в государстве, где железная воля воплощенной необузданности гнула всех долу, растапливала в том же горниле таланты и бездарность, достоинства и посредственность, добродетели и пороки… <…> и выливала единообразную форму тупой, не одолимой никакими страданиями покорности»^{358}.

В основе лазаревской школы лежат главные принципы, которыми руководствовался в своей деятельности сам Михаил Петрович, — профессионализм, ответственное отношение к своим обязанностям, постоянное совершенствование боевой выучки личного состава, образцовое содержание кораблей.

А еще Лазарев воспитывал в своих подчиненных те моральные качества и духовные ценности, без которых, по его убеждению, офицер или матрос не мог считаться настоящим русским моряком: верность воинскому долгу, патриотизм, железная дисциплина, не унижающая человеческого достоинства, как залог успеха в бою и в походе, постоянное изучение передового морского опыта, но без преклонения перед иностранщиной.

Его ученики, выдвинутые им в разные годы и воспитанные на этих правилах, стали его единомышленниками, следовали его заветам и передавали их новым поколениям.

Лазарев привечал офицеров, добросовестно относившихся к службе. «Таких он приглашал на чашку чая, беседовал с ними, давал поручения, иногда очень ответственные. Нерадивых Лазарев назначал в подчинение командирам, отличающимся исключительной строгостью и требовательностью. Лазарев считал, что «гораздо приятнее видеть подвижных и активных офицеров, полных мужества и энергии, нежели сидней философов, которые только курят трубки с утра до вечера и рассуждают о пустяках, а ни на какое по службе дело не способны»