Адмирал Корнилов - [84]
…Капитан Истомин точно привёл свой корабль на заранее указанную позицию: «Париж» встал против центра боевой линии турок и начал разворачиваться против фрегата «Дамиад» и корвета «Гюли-Сефид». Шедшие за «Парижем» корабли «Три Святителя» и «Ростислав» развернулись веером… Грохот 600 орудий потряс Синопскую бухту, скрывшуюся в сплошных облаках порохового дыма. Гром выстрелов, крики людей, стоны раненых — всё слилось в один общий адский гвалт. Бой был в разгаре. На «Париже» повреждения всё увеличивались.
К этому времени меткий огонь русского флагмана уже определил участь турецкого фрегата «Ауни-Аллах». Снаряды «Императрицы Марии» отлично накрывали цель, разрывали палубу; не выдержав обстрела, адмирал Осман-паша решил выйти из боя. Несмотря на поддержку других турецких фрегатов и мощной батареи, «Ауни-Аллах» оказался бессильным; он продрейфовал к западной части бухты, где надеялся укрыться от метких русских выстрелов. Но в тот момент, когда он проходил мимо «Парижа», Владимир Иванович Истомин вдогонку ему дал прощальный залп, довершивший разгром. «Ауни-Аллах», разбитый и усеянный трупами, выбросился на берег.
«Париж» вёл огонь в двух направлениях, обстреливая «Дамиад» и «Гюли-Сефид» с одного борта и отвечая батарее № 5 с другого. Мужество моряков «Парижа» среди всеобщего мужества и героизма было всё же поразительным. Под смертоносным чугунным градом неприятельских ядер матросы Истомина со своим шкипером Иваном Яковлевым быстро исправляли такелаж и заделывали пробоины. Раненые отказывались уходить с боевых постов. Разорвавшийся на юте неприятельский снаряд осколком ранил в лицо штурмана Семёна Родионова, охранявшего кормовой флаг корабля, но он и не подумал отойти от этой святыни флота. Доблестного моряка смогли увести только после второго ранения — ему оторвало руку.
Орудия правого борта «Парижа» безостановочно громили неприятельские суда. Через полчаса после сражения турецкий корвет «Гюли-Сефид» был уже сильно повреждён русскими снарядами. Командир его, Сали-бей, оставил свой корабль, спасаясь бегством. Вскоре на корвете вспыхнул пожар и в 1 час 30 минут он взлетел на воздух.
Уничтожив неприятельский корвет, Истомин оказал поддержку своему флагману, одновременно усилил огонь по «Дамиаду», не забывая отвечать и батарее. Бомбическими орудиями, только недавно введёнными на вооружение Черноморского флота Корниловым, производились страшные разрушения. «Дамиад», не выдержав, вышел из боевой линии «полумесяца».
После перестрелки с «Дамиадом» «Париж» стал разворачиваться, чтобы направить огонь всех своих бортовых орудий против «Низамие». Сражение продолжалось. Гром артиллерийской канонады потрясал Синопскую бухту, и громадные языки пламени тут и там прорывались сквозь сплошную завесу дыма; бухта кипела от горящих обломков и всплесков, поднимаемых снарядами.
Пушки ещё гремели, но успех нахимовской эскадры уже ясно определился: к исходу первого часа дня боевая линия турок была окончательно расстроена — четыре больших боевых корабля «Ауни-Аллах», «Дамиад», «Навек-Бахри» и «Гюли-Сефид» перестали существовать; около 300 неприятельских орудий было выведено из строя.
Смелая до дерзости инициатива, находчивость, мгновенная решительность — этим отличались моряки черноморской, лазаревской школы при Синопе. Высокое их мастерство, русская удаль решили исход сражения. И ещё одно — взаимная поддержка. Капитан Истомин, увидев своего флагмана, находившегося под жестоким огнём, избрал основной мишенью для орудий своего «Парижа» не правый фланг вражеской эскадры, против которого он должен был бы действовать по диспозиции, а корвет «Гюли-Сефид», обстреливавший «Императрицу Марию» Нахимова. И только после того, как положение русского флагманского корабля улучшилось из-за выхода из боя «Навек-Бахри», «Гюли-Сефид» и «Ауни-Аллах», командир «Парижа» перенёс огонь на «свой», правый фланг. «Владимир Иванович Истомин, — напишет потом в донесении Нахимов, — проявил примерную неустрашимость и твёрдость духа, благоразумные, искусные и быстрые распоряжения во время боя».
…Моряки «Парижа» посылали последние снаряды по турецким кораблям. Командующий эскадрой вице-адмирал Павел Степанович Нахимов, теперь уже — герой одной из величайших морских битв, почти не скрывал своего душевного волнения, глядя на корабль Истомина. «Все тут богатыри, все герои, — думал он, — но Владимир Иванович… Вот посмотрел бы на него незабвенный Михаил Петрович».
«Я приказал изъявить ему свою благодарность во время самого сражения, но не на чем было поднять сигнал: все фалы были перебиты», — напишет в рапорте Нахимов.
Адъютант флагмана сумел исполнить это его желание: подойдя на шлюпке к борту «Парижа», под непрерывным обстрелом противника, он передал морякам Истомина благодарность их командующего…
Не менее успешно действовали и другие корабли: в трудном положении оказался линейный корабль «Три Святителя» — у него перебило шпринг; корабль развернуло кормой к береговой батарее № 6, которая вела по нему сильный огонь. Заметивший это командир «Ростислава» капитан 1-го ранга Кузнецов немедленно пришёл на помощь «Трём Святителям». Временно прекратив огонь по турецкому фрегату, он подверг мощному обстрелу вражескую батарею № 6. Это дало возможность линейному кораблю «Три Святителя» исправить повреждение и продолжить бой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.