Адмирал Канарис — «Железный» адмирал - [20]

Вынужденное бездействие флота лишь обостряло внутренние трения. Перебои со снабжением в «брюквенную зиму» 1916/17 года привели к открытым столкновениям. Мятежные кочегары и матросы, подстегиваемые известиями о февральской революции в России, об открытых выступлениях солдат и матросов, стали также собираться толпами, в них тоже зрела решимость показать своему начальству собственную силу и мощь. Их вожди, поднаторевшие в профсоюзной работе, знали лишь одно действенное средство: стачка. Начались забастовки.

* * *

Летом 1917 года на многих военных кораблях в Вильгельмсхафене матросы прекратили работу. Однако большинство офицеров не восприняло матросские забастовки всерьез. В германском ВМФ инциденты такого рода встречались во все времена.

Впрочем, командующий флотом, адмирал Рейнхард Шеер, один из самых твердолобых людей на флоте, увидел в случившемся блестящий повод показать свою власть. Схваченные зачинщики забастовки признали, что обсуждали свои действия с вождями Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), революционно-пацифистской группировкой, отколовшейся от СДПГ. Юристы Шеера тут же узрели в этих волнениях «государственную измену»: бастовавшие матросы были орудием изменнической партии. «Главные зачинщики стачки» были приговорены к смертной казни.

Но социальные проблемы флота так и не были решены. Его руководители игнорировали нараставший конфликт. Их энергия была направлена на другое. Осенью 1918 года командование флотом все еще надеялось решить исход войны в пользу Германии: надо только собрать все резервы, успешно сражаться на море. И вот, когда последнее наступление армии во Франции захлебнулось, когда сам генерал Эрих Людендорф, фактический диктатор Германии, призвал правительство и императора заключить перемирие, тогда адмиралы затеяли то, что сами со всей строгостью осудили всего год назад. Они подняли антиправительственный мятеж.

* * *

Новый рейхсканцлер Макс Баденский уже вел переговоры с союзниками о перемирии, как вдруг командование флотом решило отправить обреченную эскадру на последнюю битву с врагом — без всякого разрешения правительства. План боевых действий разработали всего три офицера адмиралтейства, приказы передавались лишь в устной форме. 27 октября в районе Вильгельмсхафена формируются три боевые эскадры. Общая численность экипажей на них достигает 60 тысяч человек.

Однако матросы взбунтовались, узнав, что затеяли офицеры. Смерть в самом конце войны никого не прельщала. Одно судно за другим переходило в руки мятежников. Солдатские советы объявили о начале революции. Казалось бы, командование флотом могло подавить мятеж всего за несколько часов, но впечатление было обманчивым: бацилла революции стремительно распространялась. С кораблей, зараженных ей, она перекидывалась на заводы и фабрики, побуждая к бунту рабочих, уставших от голода и войны, ненавидящих дискредитировавший себя императорский режим.

Наконец, 4 ноября в Киле, куда власти поначалу свозили арестованных мятежников, вспыхнуло восстание. Вооруженные моряки заняли важнейшие стратегические пункты в городе, губернатор капитулировал перед ними.

Революция быстро перекинулась на остальные части империи. 5 ноября взбунтовавшиеся матросы заняли Любек, 6 ноября — Ганновер, Брауншвейг и Кельн, 8 ноября волнения достигли Бреслау, Дрездена и Дармштадта. На следующий день начинаются рабочие выступления в Берлине. Монархии Гогенцоллернов нанесен смертельный удар.

Макс Баденский смирился с судьбой и уступил власть (точнее, то, что от нее осталось) вождю СДПГ Фридриху Эберту. Берлинские политики боялись, что ситуацией воспользуются крайние левые во главе с Карлом Либкнехтом, вождем «Спартака». Чтобы опередить радикалов, друг Эберта, Филипп Шейдеман, провозглашает республику. Теперь от стойкости и тактического дарования вождей СДПГ во многом зависело, воспрянет ли страна из хаоса, анархии и всеобщего бунта. Эберт и его друзья были решительно настроены сохранить единство страны.

БЕЛОЕ И КРАСНОЕ

Волю и порядок в стане социал-демократов воплощал прежде всего бранденбургский лесоруб и видный деятель партии Густав Носке, который по партийному приказу отправился в красный Киль. Он так рьяно взялся за дело, что через несколько дней стал центральной фигурой в этом мятежном городе. Носке обуздал рабочий и солдатский советы и сместил бездеятельного губернатора.

Носке, конечно, знал, что власть его зиждется на очень зыбкой почве. Порядок в городе еще не наведен, законность не обеспечена. Во флотских частях нет дисциплины. Многие матросы на дух не переносят офицеров. Действовать приходилось постепенно. Помогали отдельные офицеры и умеренные матросы, входившие в солдатский совет. Стал помогать ему и молодой капитан-лейтенант Канарис. 1 декабря его направили инспектировать подводные лодки. Вскоре он стал связующим звеном между командованием балтийским флотом и новым губернатором.

Носке и Канариса разделяло многое: социальное происхождение, военный менталитет, присущий Канарису. В то же время Канариса притягивал новый губернатор, пожелавший навести наконец порядок. В ту пору Вильгельма поражали люди, способные добиваться успеха и внушать уважение к себе. И кто знает, как повернулся бы его жизненный путь, если бы после возвращения в Киль Канарис не встретил еще и других людей — общество морских офицеров, задавшихся целью отнять власть у рабочих и солдатских советов.