Адмиралъ из будущего. Царьград наш! - [27]

Подумай, Энвер, подумай. Об империи подумай — нужно спасать её, а не Германию с Австрией. И не беспокойся о том, что нашу страну растерзают после войны: Пока Россия мечтает о Босфоре и Дарданеллах, а Британия старается не допустить туда русских, Турция может не беспокоиться — проливы останутся турецкими.

Извозчиком оказался мужик лет тридцати пяти — сорока. Глянув на его лицо, Андрей невольно улыбнулся, вспомнив песенку из мультика: «Рыжий, рыжий, конопатый…». Да уж — очень яркий представитель огневолосого племени попался, в прямом смысле «яркий».

Когда коляска остановилась возле адмирала, «водитель кобылы» немедленно соскочил с козел и вытянулся перед командующим флотом:

— Здравия желаю вашему высокопревосходительству! — рука отработанным до конца жизни движением метнулась к картузу.

Выправка чувствовалась.

— Здравствуй, братец! Служил?

— Так точно, ваше высокопревосходительство! Отставной комендор броненосца «Чесма» Павлов.

— Зовут-то как?

— Герасимом, ваше высокопревосходительство.

— Вот что, Герасим, мне как можно скорее на Графскую нужно, а авто сломалось. Извини, что пришлось тебя от работы оторвать, но внакладе не будешь — держи пять рублей, только чтобы поскорее.

— Не могу принять, ваше высокопревосходительство, — на лице возницы нарисовалась даже некоторая обида, — мы тоже понимание имеем. Сейчас развернусь, и — милости просим. Даром довезу за — для победы Отечества.

Конвой, скакавший впереди, заранее разгонял все встречающиеся по дороге экипажи и телеги, а бывший матрос оказался лихим извозчиком, пробок и светофоров на городских улицах не имелось, так что менее чем через четверть часа коляска остановилась возле коллонады на Графской пристани.

— Спасибо тебе, Герасим Павлов, — Андрей протянул слегка обалдевшему вознице руку, которую тот пожал с лёгкой робостью.

— Рады стараться, ваше высокопревосходительство.

— Денег ты брать не хочешь, так позволь сделать тебе небольшой подарок в память об услуге, которую оказал мне и флоту. Держи! — адмирал вытащил из кармана портсигар и вложил его в ладонь мужика.

— Так ведь… — экс — комендор «Чесмы» совершенно ошалел, — он же ещё дороже пяти рублев стоит…

— Это не плата, это подарок, а значит цены у него нет вообще, — улыбнулся командующий. — Бери, владей. Даст Бог, ещё свидимся. Спасибо.

— Ваше высокопревосходительство, — флаг — офицер уже успел сбегать по ступенькам пристани и вниз, и вверх, — катер готов отваливать.

— Добро! Идёмте, Вальтер Рудольфович. Что корабли Покровского?

— На подходе к бухте. Думаю, что через полчаса начнут становиться на якорь.

— Попробуем успеть встретить их в море…

Однако, когда катер под адмиральским флагом приблизился к выходу из Северной, в неё уже втягивался «Память Меркурия». Чтобы не путаться «под ногами» у входящих кораблей, Эбергард приказал отвернуть от прохода и сопровождать флагман начальника минной дивизии к месту стоянки.

— Покровский передаёт: уничтожено четыре транспорта противника, на борту отряда около тысячи пленных, — доложил лейтенант Шен.

— Вижу, вижу, — адмирал, разумеется, и сам разобрал флажный сигнал с крейсера. — Снова дармоеды на нашу голову. Явно войсковой транспорт угробили. Организуйте пожалуйста, чтобы пленных как можно скорее отправили в Россию, а то их скоро станет больше, чем солдат в севастопольском гарнизоне.

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство.

Рулевой катера мастерски подвинтил к самому трапу, спущенному с борта «Памяти Меркурия» с первого раза и командующий с неожиданной для своего возраста ловкостью и лёгкостью буквально взлетел на палубу.

— Ну что же, Александр Георгиевич, — произнёс Эбергард, пожимая руку Покровского после обмена уставными приветствиями, — поздравляю вас и благодарю за блестяще проведённую операцию. Чуть позже надеюсь услышать подробности.

— Разумеется, Андрей Августович. А сейчас — команда построена.

— Конечно. Идёмте.

Как всегда в подобных случаях офицеры и матросы корабля были выстроены на шканцах.

— Здорово, братцы! Спасибо за службу молодецкую! — гаркнул командующий, когда отгремели звуки корабельного оркестра.

— Здравь желам ваш высок превосходит во! — дружно грохнул в ответ строй.

— Благодарю за потопленные турецкие транспорты. Не только от себя. От ваших братьев — солдат Кавказского фронта огромное вам спасибо! Ещё не знаю, что они везли, но наверняка что-то очень важное и нужное туркам на Кавказе. А значит, нашим врагам там придётся худо.

Не стоит жалеть, что упустили «Бреслау» — никуда он от нас не денется. Или просто будет сидеть в Босфоре как крыса в норе.

А наша главная задача сейчас — разрушить турецкие коммуникации. Железной дороги у них нет, все поставки для армии — морем. Каждый патрон, каждый снаряд, каждый мешок муки или угля везутся на фронт на бортах торговых судов. Если мы сможем сделать подвоз всего этого невозможным, то до полной и окончательной победы будет недалеко. Наши войска без особого труда разобьют османов, которых скрючит от голода, холода и отсутствия боеприпасов.

Так что знайте: даже каждая потопленная вами парусная фелюга — немалая помощь тем, кто стоит, выставив штыки против турок, на горных перевалах.