Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - [24]

– Спросите, где последний раз видели противника! – рявкнул Буш.

– Парус… последний… раз… видели… впереди, – прочитал сигнальный мичман в подзорную трубу.

– Много нам пользы от этих сведений! – проворчал Буш.

Горизонт еще не расчистился, хотя в воздухе уже проблескивал бледный солнечный свет и бледное солнце – не золотое, а серебристое – только что проглянуло на востоке.

– Вот он! – раздалось с мачты. – На левой раковине, корпус за горизонтом!

– Ушел, черт побери! – воскликнул Херст. – Должно быть, они повернули, как только нас увидели.

С палубы были видны только брамсели «Бланшфлера» – значит до него больше шести миль. Он уходил по ветру под всеми парусами. На мачту «Лотоса» взлетела цепочка флажков, и пушечный выстрел известил о важности сигнала.

– Они тоже его увидели, – заметил Буш.

– Поворот через фордевинд, пожалуйста, капитан Буш. Сигнальте: «Все в погоню».

«Несравненная» под брань офицеров, распекавших команду за медлительность, легла на другой галс. «Лотос» развернулся, и теперь его бушприт указывал прямо на «Бланшфлер». Капер был окружен: впереди – померанский берег, на ветре – «Несравненная», справа и слева – «Лотос» и «Ворон».

– «Ворон» уже должен был с ним поравняться, сэр, – сказал Буш. – А кечи мы скоро соберем, как бы они ни рассеялись в тумане.

– Глубже четырнадцати! – крикнул лотовый.

Хорнблауэр смотрел, как он сноровисто раскручивает лотлинь, бросая лот далеко вперед, считывает метку, когда корабль проходит через вертикальную линию, и тут же выбирает линь, чтобы забросить снова. Утомительная и тяжелая работа; более того, вытаскивая сто футов мокрого троса, лотовый неизбежно промокает до нитки. Хорнблауэр хорошо себе представлял, как живут матросы, как мало у них шансов высушить одежду. Мичманом на «Неустанном» он бросал лот в ту дикую ночь, когда они уничтожили «Друа де л’ом» возле Бискайского берега. Тогда он продрог до костей, а пальцы так онемели, что едва различали метки: белый ситец, кожу с дыркой посередине и остальные. Сейчас он наверняка не сумеет бросить лот и уж точно не вспомнит порядок меток. Хотелось верить, что Бушу достанет человеколюбия и здравого смысла вовремя сменять лотовых и проследить, чтоб им было где просушиться, но в такие дела коммодор лезть не вправе. Буш лично отвечает за всю внутреннюю жизнь корабля и ревниво отнесется к любому вмешательству коммодора; высокий статус имеет свои изъяны.

– Метка десять! – крикнул лотовый.

– Вижу «Ворон» за противником! – доложил мичман. – Идет наперерез.

– Очень хорошо, – ответил Хорнблауэр.

– Рюген тоже видно, – сообщил Буш. – Это Стуббенкаммер, или как там его звать. Белый утес.

Хорнблауэр повернул подзорную трубу. «Бланшфлер» обречен, если только не укроется в водах Шведской Померании, а именно это он явно намеревался сделать. Буш разложил перед собой карту и брал пеленг на белые обрывы Штуббенкаммера. Хорнблауэр поглядел на карту, на далекие корабли и снова на карту. Штральзунд – крепость, выдержавшая в последнее время не одну осаду. Если «Бланшфлер» доберется дотуда и Швеция возьмет его под защиту, то эскадра будет бессильна что-нибудь предпринять. А вот остальное побережье – просто мели, песчаные банки да пара бухт, куда могут заходить небольшие суда. Если верить карте, вход в них защищают батареи. Если «Бланшфлер» укроется в какой-нибудь из этих бухт, можно будет подумать о плане захвата. Но Штральзунд совершенно неприступен.

– Сигнальте «Лотосу», – сказал Хорнблауэр. – «Отрезать противнику путь к Штральзунду».

За время нескончаемой войны все навигационные знаки исчезли. Ни один буй не отмечал ведущего к Штральзунду фарватера – на карте он назывался Бодден. Викери на «Лотосе» должен будет постоянно бросать лот и быстро принимать решения.

– Метка семь! – крикнул лотовый.

«Несравненная» была уже на опасном мелководье. Буш встревоженно нахмурился:

– Убавьте паруса, пожалуйста, мистер Буш.

«Несравненной» француза не догнать, а если они сядут на мель, лучше, если это произойдет на меньшей скорости.

– Противник привелся к ветру, – сообщил Херст.

Так и есть: французский капитан отказался от попытки достичь Штральзунда. Это заслуга Викери, который, не страшась мелей, под всеми парусами отчаянно ринулся наперерез.

– Если он будет идти тем же курсом, «Ворон» сможет его обстрелять! – в волнении произнес Буш.

– Противник сменил галс! – доложил Херст.

– И пять с половиной! – крикнул лотовый.

Буш закусил губу: его бесценный корабль средь мелей у подветренного берега, а под килем всего тридцать три фута.

– Положите корабль в дрейф, капитан Буш, – сказал Хорнблауэр. Нет надобности рисковать кораблем, пока они не поймут, что задумал француз.

«Несравненная» привелась к ветру, подставив левую скулу слабым волнам. Солнце приятно пригревало.

– Что с «Вороном»? – воскликнул Буш.

Фор-стеньга шлюпа переломилась у основания, рухнула на свои стаксели и повисла в клубке спутанных парусов.

– Он на мели, сэр, – доложил Херст, глядя в подзорную трубу.

Удар о мель был так силен, что сорвало стеньгу.

– У него осадка на восемь футов меньше, чем у нас, сэр, – сказал Буш, но Хорнблауэр вновь смотрел на «Бланшфлер».