Адмирал Джоул и Красная королева - [25]

Она подумала об откровенности Оливера – реальной, а не в этом деле с «Плас-Дэн». Корделия только сейчас поняла, что он пытался постичь суть «технологического аборта», не имея слов или даже представлений. Он не знал, как пережить этот опыт. Поможет ли, если она предложит дать погибшей зиготе имя? Или вызваться помочь ему сжечь посмертное приношение? Не слишком ли это назойливо? Оскорбительно? Или это просто не укладывается в голове? Она определенно слышала боль в его голосе. А может быть, выслушать и посочувствовать – уже достаточно? Стать единственным другом, с которым он мог поговорить.

«Проклятие. Я хотела, чтобы это был дар радости, а не… не так».

Офицерская столовая на базе делилась на две части. Внизу кафетерий для тех, у кого нет времени ждать, наверху уже не столь утилитарное заведение с широкими окнами, с видом на космопорт. Готовили для обоих залов на одной кухне, только у блюд, подаваемых наверх, лучше сервировка. И она, и Эйрел нередко проводили рабочие встречи за едой в этой столовой, когда приезжали на базу по делам колонии. Обычно они занимали небольшой отдельный кабинет из тех, что располагались по обе стороны главного зала. Но сегодня Оливер просто провел ее за столик у окна. Все на них смотрели, пока они шли к столику. Персонал, конечно же, немедленно уделил им особое внимание. Официант оказался не новичком и уже не трепетал в присутствии своего адмирала и вице-королевы.

Расправляясь с салатом и главным блюдом, они обсудили первостепенные, по мнению Корделии, практические вопросы – из нескольких тысяч. В частности, как именно повлияет строительство новой базы. Оливера слегка забавляли ее тайные надежды на то, что крупные инвестиции и привлечение большого числа строителей дадут толчок к развитию Гридграда, и центр колонизации переместится из Каринбурга с его полупустынной экосистемой – не говоря уже о границе тектонических плит, и, как следствие, спящих вулканах – на более благоприятные, процветающие и геологически стабильные территории.

– Прежде всего, это место никогда не предназначали именно для столицы колонии, – доказывала она. – Его выбрали потому, что пещеры горы, которая сейчас называется Маунт-Тера, отлично подошли под склад. Там прятали все необходимое для флота вторжения, чтобы всякие разные, вроде, хм… пролетающих мимо кораблей Бетанского астроэкспедиционного корпуса не обнаружили склад, пока старая военная партия разрабатывала свой идиотский план завоевания Эскобара. И пещеры выполнили своё назначение в точности, как от них и ожидалось, – надо отдать должное проклятым головорезам старого императора Эзара.

Оливер поднял руки, признавая поражение, – они обсуждали это уже не впервые.

Краем глаза Корделия заметила, что кто-то приближается к их столику, и этот кто-то – вовсе не официант с десертом. Она умолкла на полуслове и оглянулась. К ним подошла адъютант Оливера, лейтенант Фориннис. Что-то случилось? У Корделии ёкнуло сердце. Но тут девушка робко, нерешительно отсалютовала, и Корделия успокоилась.

– Адмирал Джоул, сэр. Добрый вечер. Ваша светлость. – Фориннис почтительно повернулась к Корделии, изобразив нечто среднее между поклоном, армейским салютом и книксеном – видимо, сочла, что именно так и подобает приветствовать вице-королеву. – Прошу прощения, что прерываю вас… – и покосилась на опустевшие тарелки, оценив, очень ли некстати ее появление. – Я получила вот… это и не знала, что делать. Я показала его полковнику Мартин, но она тоже не знала, и поэтому сказала, что нужно спросить вас, сэр, поскольку вы, возможно, знаете всё про такие штуки. Мне сказали, что видели, как вы пошли сюда, ну и… вот оно.

В руке у нее был плотный конверт из цветной бумаги – вполне узнаваемая стилистика, хотя, по правде сказать, такого Корделия здесь увидеть не ожидала. Оливер тоже это узнал. Он, удивленно подняв брови, взял конверт и принялся его рассматривать.

– Ну-ну… что у нас тут, лейтенант?

– Полагаю, это приглашение на прием в цетагандийском консульстве. Хотя формулировки несколько… туманны. От лорда гем Сорена, надо полагать. – Она произнесла эту фразу с нескрываемым подозрением.

– Да, так оно и есть. Адресовано лично вам, ошибки быть не может. Написано от руки, как подобает молодому преуспевающему гему. Имеет в этом опыт, значит. Если он не сдрейфил и не воспользовался услугами опытного каллиграфа, что будет сочтено жуткой вульгарностью, если он на этом попадется. Бумага изготовлена вручную, хорошей выделки, несомненно, покупная.

Он извлек из конверта карточку, аккуратно поднес к носу и принюхался.

Корделия, откровенно забавляясь, откинулась на спинку стула.

– Что еще можешь определить?

– Корица, роза и гардения, как я полагаю. Не слишком тонко, хотя, возможно, он сделал поправку на адресата, что предполагает некоторые попытки соблюсти дипломатический этикет. Или даже, не приведи господь, прямолинейность. Посмотрим, что скажете вы, Корделия.

Он передал ей карточку вместе с конвертом.

– Но ведь мужчина не должен поливать письма духами? – смущенно спросила Фориннис. – Или у них в консульстве все приглашения такие?