Адепты стужи - [8]

Первым из Даймлера выскочил водитель — он был одет, как ни странно, в комбинезон на голое тело — так здесь одеваются бедные крестьяне. При взгляде на него почему то приходила ассоциация с бычком — такой же крепкий, упрямого вида. В руках у него было оружие — страшное на ближней дистанции, двуствольный обрез lupara, обычное оружие сельской мафии, которая не признает автоматы. Заряжены такие обрезы бывают крупной дробью, пересыпанной солью — чтобы доставить жертве как можно больше мучений перед смертью. Стреляли здесь обычно в живот и оставляли умирать…

Вторым, с переднего пассажирского кресла выбрался такой же молодец, только без лупары — он открыл заднюю дверь справа и помог выбраться из машины полному, даже толстому, тяжело дышащему старцу с седыми волосами, при ходьбе хромающему и опирающемуся на палку. При появлении старца затихли даже старики у траттории. Одет был это старец в совершенно неуместный на жаре черный шерстяной костюм. Поддерживаемый молодым спутником, он проковылял к двери церковного прихода и зашел внутрь, водитель с обрезом остался у машины, бросая недобрые взгляды на перекресток с замершей в нем Альфой. Найджел мог снять его меньше чем за секунду из пистолета — но что тогда делать дальше?

— Наши действия?

— Ждем… — сказал сэр Колин.

Старик пробыл в приходе около часа, за это время никто туда не входил и не выходил — видимо то ли уважали старика, то ли боялись нарушить его уединение. Наконец, поддерживаемый тем же молодым, старик появился на пороге прихода, огляделся по сторонам, махнул кому то рукой, сел в машину. Снова, на малой скорости описав круг по деревенской площади, машина исчезла в том же направлении, откуда она и приехала.

— Вот теперь наша очередь — довольно заключил сэр Колин — только помни, чтобы не происходило, не делай глупостей и не торопись со стрельбой. Здесь это не пройдет…

В здании прихода было на удивление прохладно для такого жаркого дня, яркое солнце лилось через стеклянные витражи, разбиваясь цветными пятнами на деревянном полу. Здесь все было деревянным — грубо сколоченные скамьи для прихожан, деревянный крест с распятым на нем Иисусом, дева Мария с младенцем — итальянцы почитают ее больше всего — в окружении завядших цветов. Было тихо, воздух был какой-то прозрачный, можно было даже видеть, как в лучах света лениво кружатся пылинки…

Сэр Колин кряхтя, прошел к исповедальне — судя по метке, там был священник, а больше в приходе никого и не было. Откинул тяжелую тканую портьеру, забрался в узкую и тесную деревянную кабинку, присел на небольшую низко расположенную скамейку, неловко подогнул под себя сразу начавшие болеть ноги. Пригнувшись, приник губами к деревянной решетке….

— Падре, исповедайте меня, ибо грешен я и грешен тяжко…

— Ты действительно грешен, Колин — раздалось в ответ — и вряд ли даже я смогу отпустить грехи такому вероотступнику и грешнику как ты. Для этого тебе нужно ехать в Ватикан и исповедоваться перед самим Папой. Но вряд ли папа примет исповедь у протестанта. Так зачем же ты ищешь отпущения грехов у меня, а не у протестантского пастора?

— Помимо моей воли есть воля тех, кто выше меня — и вам падре, это должно быть известно, как никому другому.

— Так ты, значит, пришел в храм Божий не по своей воле, а по воле тех, что выше тебя? Как же ты тогда может надеяться на отпущение грехов, если сам не веруешь?

— Неисповедимы пути господни и у каждого — своя дорога в храм…

— И дорога из храма тоже у каждого своя. Какую предпочитаешь ты?

— Вы не остановитесь перед тем, чтобы осквернить дом Божий пролитой здесь кровью, падре?

— Ну, тебя потребность проливать кровь никогда не останавливала, Колин. Да и меня, признаюсь, тоже. Раз ты не веруешь, не принадлежишь к Римской католической церкви — значит, и в исповеди моей не нуждаешься. Так что давай, не будем оскорблять притворством Господа нашего и поговорим как разведчик с разведчиком, пусть и бывшим….

Первым выбрался из исповедальни сэр Колин, вторым — святой отец, служащий здесь. Невысокий, одетый в скромную сутану — но живой, подвижный, со смеющимися, обманчивыми серыми глазами и загорелым лицом. Священнику было не меньше шестидесяти лет…

А тем временем, Найджел привел в боевую готовность свое основное оружие. Обе половинки чемодана лежали на полу — а Найджел, укрывшись за одной из скамеек, целился из германского автомата НК МР5К в стоящих у самого входа в церковь троих итальянцев — из оружия у них были две лупары и американский шестизарядный револьвер. У автомата, там, где обычно на ствольной коробке крепится прицел, было какое-то странное приспособление, заканчивающееся ручкой от дипломата. Такие дипломаты использовали спецслужбы и телохранители — с виду обычный атташе-кейс, но стоит только нажать на неприметную кнопку на ручке — обе половинки дипломата отлетают в стороны и у тебя в руках оказывается готовый к бою пистолет-пулемет…

— Томаззино! — повысил голос святой отец — все нормально! Не глупи!

Один из итальянцев, здоровяк под два метра опустил лупару. То, что на него был нацелен автомат, его никак не пугало…

— Найджел. Все нормально. Отбой — сказал и сэр Колин.