Адепты. Эзотерическая традиция Запада - [5]

Гор, бог-спаситель из египетских мистерий, посвященных Озирису, был «Сыном вдовы». Он был посмертно зачат святым духом своего убитого отца, Озириса. Призрак Озириса осенил его сестру-жену Изиду, одевшуюся во вдовий траур, дабы оплакивать умершего супруга. Гору же, зачатому столь странным и непорочным образом, суждено было стать «героем мира» и мстителем за своего отца. На самом деле, как считали некоторые, Гор был одержим духом своего отца. Иероглиф, обозначающий Озириса, представляет собой Всевидящее Око в сочетании с Пустым Троном. Изида — Дева Мира, носящая под сердцем божественное дитя, зачатое без утраты девственности. Она воплощает в себе эзотерическую традицию, которая приписывает рождение адептов таинству «в духе святом». Это София гностицизма, «благословенная дева» трубадуров и мистиков более поздних времен. В христианском и неохристианском символизме София снова появляется как «Невеста Агнца Божьего».

Итак, Мани не был сыном вдовы в буквальном смысле, потому что его отец дожил до того времени, когда помог ему получить образование. Он обрел второе рождение, то есть родился из чрева мистерий, и так же называли его последователей, прошедших посвящение. Приняв мученичество, Мани стал еще одним Озирисом, Владыкой Пустого Трона. Он осенил свой Орден как дух, и из храма Мани выходили новые сыновья, чтобы распространять его доктрину, становясь таким образом его повторными воплощениями в мистическом смысле.

Для символического описания манихеев, лишившихся Мастера, вполне подходит легенда об Изиде, оплакивавшей своего Владыку, преданного мученической смерти.

Альбигойцы

Чтобы правильно оценить уровень организованного сопротивления, развернутого в Европе против остатков языческих философских школ, необходимо обратиться к судьбе альбигойских еретиков. Секта зародилась в манихействе — школе эзотерической философии, оказавшей значительное влияние на святого Августина в его молодые годы. Впоследствии этот благочестивый человек потратил массу времени и множество слов на резкое разоблачение ересиарха Мани. Альбигойцы, вероятно, происходили из Болгарии, но их главная цитадель находилась в Южной Франции, где они возбуждали всеобщий интерес на протяжении XII и XIII столетий.

Доктрины альбигойцев столь тщательно искоренялись римско-католической церковью, что восстановить структуру их верований почти невозможно. Нам известно, что они были катарами, верившими в конечное спасение всех людей. Будучи искренними христианами, они отвергали институт церкви и учили, что любой человек, умерший без примирения с Богом, через таинство Христа родится снова в материальном мире в виде человеческого существа или животного. Катары совершали обряд крещения наложением рук и учили, что царство Христа есть мистерия духа, а не мира сего.

Альбигойцы также заимствовали идею божественного наития у богомилов — весьма древней религиозной общины, влиявшей на многие неорто

доксальные секты в России. Богомилы не признавали чудесного рождения Христа, отвергали большинство таинств церкви, крестили только совершеннолетних, не имели официальных храмов и толковали чудеса, совершенные Иисусом, в мистическом, а не в буквальном смысле. У них было оригинальное представление, будто все церкви христианского мира возводились по наущению Сатаны в качестве средства разрушения человеческих душ.

В 1209 году папа Иннокентий III по вполне понятным причинам обязал цистерцианцев* проповедовать крестовый поход против альбигойских еретиков. Во время последовавшей за этим гражданской войны была уничтожена прованская цивилизация, но альбигойцы выжили. Примерно тридцатью годами позже вмешавшаяся в дело инквизиция добилась больших успехов.

Морис Магр пишет об альбигойцах следующее: «Я глубоко возмущен вопиющей несправедливостью, которая не была и, похоже, вряд ли будет исправлена. Эти наделенные самообладанием скромные люди, жившие в Южной Франции в XIII столетии, у которых бедность была реализуемым на практике принципом, а идеал заключался в любви к ближним, были истреблены, а клевета торжествующе стерла с лица земли даже их имена и память о них. Клевета оказалась столь действенной и изощренной; что потомки этих замечательных людей ничего не знают о благородной истории своих предков, а когда пытаются познакомиться с ней, то она преподносится им в таком виде, что они заливаются краской от стыда за их выдающееся про- шлое»¹.

По-видимому, образ жизни некоторых общин катаров очень напоминает тот, что был принят у си

¹ См.: Maurice Magre. «Magicians, Seers, and Mystics».

рийских ессеев. Ч.У.Хеккетхорн представляет нам великолепное краткое изложение их учения и описывает их поведение: «Невзирая на церковь, многие итальянские города, включая Милан, Флоренцию, Неаполь и даже сам Рим, оставались центрами деятельности катаров. Катары скрывали свою доктрину от всех, кроме высших посвященных. Они утверждали существование метемпсихоза, полагая, что для достижения света необходимы семь подобных переселений. Возможно, однако, что это относится к степеням посвящения. Они отвергали ветхозаветную легенду о сотворении мира и тяготели к общине; недоброжелательно относились к браку; были филантропами; они проводили жизнь в труде, сочетая привычку к экономии с благотворительностью; открывали школы и больницы... Они отправляли свои обряды в лесах, пещерах и уединенных долинах. При посвящении новичок получал одеяние из превосходного льняного полотна и шерсти, которое носил под рубашкой. Женщинам вручали пояс, который они носили на талии поверх юбки»