Адам, Сюзанна и другие герои - [39]
— Дальше! Выше! — закричал он и взмахнул рукой перед самым куриным клювом.
Но Гакеляя не выказывала ни малейшего желания покорять высоту. Она восседала на пианино, как гипсовое изваяние.
— Прошу вас! — открыла наконец рот госпожа Трудельбек. Губы у нее побелели и дрожали. — Посадите, пожалуйста, курицу обратно в клетку!
Господин Зиштохай сердито нахмурился.
— Она не хочет летать, — бормотал он. — В классе для этого неподходящий воздух. Тут пахнет мелом, чернилами, потом. А ей нужен бодрящий майский воздух, напоенный ароматами свежей зелени и маргариток. Вот уж где мою Гакеляю никакими силами не удержишь. Хоп! — и она уже на дождевой бочке, а там и на крыше сарая. Однажды мне пришлось с помощью лестницы доставать ее с тополя!
Господин Кройтнер с любопытством наблюдал, как господин Зиштохай снял курицу с пианино и сунул ее в клетку.
— Охотно верю, — сказал он. — Но я, к сожалению, должен здесь говорить о курице вообще.
— Раз уж я вам принес Гакеляю, то можно было не говорить о моей курице «вообще», — сказал с упреком господин Зиштохай.
— Демонстрация окончена! — прогремела госпожа Трудельбек, успевшая оправиться от испуга. — Спасибо вам!
Она проводила господина Зиштохая с его курицей до двери. Когда старик скрылся, она закрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Она ведь заранее знала, что с живой курицей все именно так и получится! А этот практикант — без году неделя в школе — не пожелал прислушаться к старшим коллегам!
Господин Зиштохай не спешил уходить домой. Сидя на лавочке в школьном дворе, он дожидался перемены. А пока он достал вязанье. У его ног, в тени каштана, стояла проволочная клетка с курицей.
Во время перемены его окружили дети. Они удивлялись, как он хорошо вяжет. Почти все впервые видели, чтоб вязаньем занимался мужчина. Другие уселись на корточки перед клеткой, совали курице цветы одуванчиков, пытались погладить ее. Тоби даже откопал на футбольной лужайке червяка.
Подошел и господин Кройтнер.
— Вообще-то сегодня утром надо было одному вам выступать, — сказал он господину Зиштохаю. — Вы знаете вашу курицу лучше всех. Но я должен был провести этот урок, понимаете?
— Понимаю, — сказал господин Зиштохай. И лукаво посмотрел на молодого человека. — Думаю, из вас выйдет хороший преподаватель, — заметил он.
Когда звонок возвестил об окончании перемены, господин Зиштохай сложил вязанье, а клетку с курицей закрепил на багажнике велосипеда.
Ученики вместе с господином Кройтнером вернулись в школу. Они должны были теперь написать работу о курице. И к тому же оформить ее рисунками. Склонившись над тетрадками, ребята работали молча и сосредоточенно.
Внезапно тишину прорезал визг тормозов. Очень сильный визг, сопровождаемый чьим-то криком. Все испуганно завертели головами. Берт подскочил к окну, но за растущими во дворе каштанами ничего не было видно.
— Опасный перекресток там, впереди, — тихо сказал господин Кройтнер. — В газетах то и дело пишут об авариях. Но мы им все равно помочь не сумеем. Пожалуйста, садитесь по местам и пишите дальше!
Но Нелли не могла писать дальше. Она покусывала ручку и смотрела в окно.
— Только бы с господином Зиштохаем ничего не случилось! — прошептала она.
Анита, услыхавшая ее слова, согласно кивнула. В последнее время она уже не казалась Нелли неприступной, она была какой-то тихой, и веки у нее были иногда красноватыми и припухшими, будто она плакала.
Тут в дверь постучали.
Это был школьный сторож. Сначала он переговорил в коридоре с господином Кройтнером, потом они вызвали Нелли.
Она как чувствовала! Господин Зиштохай попал на шоссе в аварию!
Когда раздался визг тормозов, сторож выскочил на шоссе и увидел старого человека, лежащего рядом с велосипедом.
— Мертвого? — спросила Нелли. Ее лицо стало белым как мел.
— Нет, нет, — поспешно возразил сторож. — Кажется, обошлось переломом ноги. По крайней мере, так считают двое санитаров из машины «скорой помощи», которая увезла его в больницу.
— Как же произошла авария? — допытывался господин Кройтнер.
Об этом рассказал школьному сторожу один случайный свидетель. Старик ехал по шоссе, тут его на скорости обогнал грузовик, он проехал так близко, что господин Зиштохай испугался. Велосипед завилял из стороны в сторону, господин Зиштохай потерял равновесие и упал.
— Счастье, что он еще так легко отделался! — заключил сторож.
— А курица? — спросила Нелли.
Сторож ухмыльнулся.
— Вот уж кто хорошо перенес падение. Она, конечно, кудахтала и крыльями сучила как ненормальная. Санитары хотели оставить клетку прямо на обочине. Но старик стал так громко причитать «Моя курица! Моя курица!», что один из прохожих погрузил клетку вместе с велосипедом в санитарную машину.
— Слава богу, — сказал господин Кройтнер. — Скажи, Нелли, разве ты можешь представить старого господина Зиштохая без своей курицы?
Нелли не хотела сейчас ничего представлять. Она хотела немедленно пойти в больницу. Но господин Кройтнер считал, что как раз в это время господина Зиштохая обследуют, делают ему рентген. Так что лучше, если она отправится к нему после обеда.
Ты считаешь меня принцессой?
Больница напоминала особый город со своими современными, многоэтажными корпусами и низенькими, старинными постройками.
