Адам, Сюзанна и другие герои - [12]
— Я нарисую Сюзанне еще один паровоз, красивее, чем этот, — шепотом пообещал Марио.
Дети ушли.
Сюзанна не вышла из своей комнаты даже к ужину. Позвонила бабушка и спросила, подошел ли ей новый пуловер. Сюзанне надо было поблагодарить бабушку, а она забарабанила кулачками в дверь и закричала:
— Я буду машинистом, буду машинистом…
В половине девятого она уснула прямо на полу. Мама вытерла ей влажным платочком слезы с лица, уложила ее в кровать и немножко посидела рядом. Папа куда-то ушел, и ей было очень грустно. Среди ночи Сюзанна вдруг проснулась. Ее кто-то разбудил. Открыв глаза, она увидела, что рядом с ее кроватью стоит человек в синем кителе с белыми полосками и в черной кепке на голове. Сюзанна удивленно глядела на него. Тогда его седые усы вдруг задрожали, он засмеялся и уже не мог остановиться. Да это же дедушка! Сонная Сюзанна села на кровати. Перед ней на одеяле стоял паровоз. Он был такой большой и тяжелый, что глубоко вдавился в пуховое одеяло. Многочисленные колесики, рычаги и колбочки сверкали чистотой.
— Я его только что вычистил, — улыбаясь, сказал дедушка. — Смотри за ним как следует. А мне он больше не понадобится.
Он снял с головы свою кепку и нахлобучил на растрепанные волосы Сюзанны. Свет снова погас. Сюзанна долго не могла уснуть. Она все время ощупывала паровоз. Прикоснувшись пальцами к дымовой трубе, буферу или дверце топки, она снова облегченно опускалась на подушку. Закрыв глаза, она представляла себе, что стоит в кабине машиниста. К паровозу только что подсоединили на вокзале длинный состав, входят и выходят люди. Она стала засыпать и видеть во сне, как дежурный по вокзалу махнул ей жезлом: отправление. Она нажала на рычаг. Из трубы вырвался пар. Раздался пронзительный гудок. Люди заторопились. Колеса паровоза медленно пришли в движение. Зафыркали и зашипели поршни. Из трубы показалось белоснежное облачко пара… Оно приняло форму пуловера… Шшш-шу, шшш-шу…
Стучат колеса. Подпрыгивают вагоны на стрелках. Быстрее, быстрее. Вокзал остается далеко позади. Поезд взбирается на арочный мост и поднимается высоко над городом. Сигналя колокольчиками, закрываются шлагбаумы. За шлагбаумами стоят прохожие и машут руками. А вот и детский сад, в полном составе. Фройляйн Кунц в красном платье. Размахивает флажком Марио. Розина держит в руках куклу. Сюзанна изо всех сил нажимает на рычаг. Паровоз издает пронзительный гудок: ту-ту-у-у!
Далеко впереди через дорогу перекинут мост. Там на рельсах стоит человек и размахивает красным флажком.
— Стоп! — кричит он. — Сто-о-оп!
— В чем дело? — спрашивает Сюзанна кочегара, который подбрасывает уголь в топку. На мгновение он отрывается от работы и проводит рукой по седым усам.
— Централизованный пост, — говорит он равнодушно.
Человек впереди отчаянно сигналит флажком.
— Сто-о-оп! — кричит он. — Дальше нельзя! Путь закрыт! Девочке не положено…
Это ее папа.
— Что же мне делать? — спрашивает Сюзанна кочегара.
Централизованный пост все ближе и ближе. Кочегар широко распахивает дверцу топки. В топке бушует пламя. Он берет лопату и подбрасывает в топку уголь.
— Вперед! — кричит он. — Только вперед! Нам надо проехать через Готтардский тоннель. За ним Италия…
Сюзанна нажимает на рычаг. Ту-ту-у-у! — гудит паровоз.
Человек с флажком отпрыгивает в сторону. Путь открыт. Начинается длинный прямой отрезок, который ведет к Готтарду, проходит через тоннель и устремляется дальше, в Италию…
Второе августа
Первого августа праздновали День Конфедерации. Сюзанна достала свой цветной фонарик — лампион. Он был сделан в форме солнца — с нарисованными глазами и смеющимся ртом. Папа зажег прикрепленную внутри свечку, и вся семья Видмеров, с Максиком в коляске, зашагала к школе. На широкой площади была построена сцена. Впереди висел громадных размеров швейцарский флаг. Вокруг стояли люди и благоговейно слушали человека на сцене. Сильно жестикулируя, он что-то выкрикивал в микрофон.
— И пусть начнется дома, — воскликнул он и взмахнул руками. — И пусть начнется дома, что воссиять должно…
Его слова хрипели в громкоговорителях, развешанных на деревьях. Не разобрать, как ни прислушивайся. Только и слышно: «Отечество… отечество… отечество…» Это напоминало Сюзанне ее пластинку со сказками: когда игла проигрывателя попадала в трещину, повторялось одно и то же: «… и молвил волк… и молвил волк… и молвил волк…»
Сюзанна громко рассмеялась — и тут же получила от папы подзатыльник. Хор пел: «О родимый край! О мой отчий дом!»[1] Мама подпевала. Потом все захлопали в ладоши, да так громко, что Максик заплакал. В ночное небо взлетали ракеты, лопались в верхней точке и фиолетовыми кометами опускались на землю или рассыпались дождем зеленых кузнечиков. Над самыми головами с ревом пронеслись вертушки. Кто-то громко выругался. «Костер… костер!» — заволновалась вдруг толпа. На соседнем холме поднялись к небу снопы искр. Ветер донес запах керосина. Из штабеля дров высоко взметнулось пламя. На другом конце города тоже полыхал костер. Праздник удался на славу. Сюзанне купили половинку жареной сардельки и бутылку кока-колы. Затем семья Видмеров отправилась домой. Максик спокойно спал в своей коляске.
