Ада Даллас - [87]

Санитар Эрл, похожий на заросшего черной шерстью медведя, казался подростком, хотя ему, наверно, уже стукнуло тридцать пять. Он постоянно носил одну и ту же форму — белые брюки и белую футболку, плотно облегавшую его атлетический торс. На ходу он подтягивал живот и выпячивал грудь; по вечерам я слышал, как он пыхтит в своей комнате, занимаясь штангой и гимнастикой. Хорошее настроение никогда не покидало его, он ни минуты не давал мне скучать, хотя был несколько простоват (то же самое, вероятно, он думал обо мне). Санитар мне нравился, однако я пожелал бы ему чуточку поменьше бодрости и оптимизма. Возможно, они входили в его обязанности. Раньше он работал в первоклассных клиниках, знал свое дело и хорошо ухаживал за мной.

Коттедж состоял из трех комнат (моей, санитара, гостиной), кухни и туалета. Дом стоял на самом берегу, на небольшой возвышенности, и, сидя у огромного, во всю стену, окна в гостиной, оборудованной кондиционером, я мог видеть волны Мексиканского залива, набегающие на белый песок. Я мог спокойно сидеть у окна и без конца созерцать мир, совершенно не соприкасаясь с ним. Какое это сулило наслаждение — сидеть просто так в прохладной комнате и не двигаться, никуда не спешить. Однако я заставлял себя выходить, чтобы больше бывать на воздухе, загорать, чувствовать, как уходит из тела болезнь и как здоровье вливается в него подобно хмельному вину. Когда начинаешь с нуля, то ощущаешь каждый дюйм на пути к поправке.

Раз в неделю из Таллахасси приезжал врач.

— О, да вы уже молодец, — сказал он однажды. — Вы умеете плавать?

— Как вам сказать? Призов не беру, но…

— Вам надо ежедневно заниматься плаванием. Это ускорит окончательное выздоровление.

По существу, мне пришлось заново учиться плавать. Я нашел неподалеку уютную, укрытую от волн лагуну и почти месяц в ней барахтался. Доктор оказался прав. Здоровье у меня быстро шло на поправку.

Сидя у окна, я часто наблюдал за купальщиками, видел, как они удаляются от берега все дальше и дальше, а потом, отчаянно размахивая руками, возвращаются на гребнях волн к берегу.

Присмотревшись, я решил, что со временем ни в чем не буду уступать им — надо только научиться сочетать свои движения с ритмом волн.

Однажды Эрл вернулся из города с пачкой газет из Батон-Ружа. Он бросил их на кушетку рядом со мной и сказал:

— Вы, я думаю, не прочь узнать, что творится на белом свете.

— Конечно, не прочь.

Признаться, меня не очень интересовало, что творится на белом свете, да кое-что я знал и без того. Знал, например, что Ада взяла кое-кого в работу.

Я развернул одну из газет и сразу понял, почему Эрл проявил такую любезность. На первой полосе красовался огромный снимок Ады, присутствующей на церемонии открытия нового здания суда в Драй-Пронге. На самом краешке фотоснимка примостился полковник Роберт Янси. Сильвестра не было.

— Эта девочка выглядит замечательно, — заметил Эрл.

— М-да….

— Интересная женщина!

— М-да…

— Уж тут-то вам здорово повезло, босс.

— Да, да! Еще как повезло!

Стив Джексон

После отмены торгового налога Ада почти целый месяц ничего не предпринимала. Однако это бездействие напоминало затишье перед бурей. Воздух неподвижен и тяжел, и над вами словно нависает молот. Вы видите, как в барометре падает и падает тоненькая ниточка ртути, чувствуете запах шторма и ощущаете в воздухе электричество, хотя оно еще не сверкнуло молнией. Вы видите, чувствуете, ждете под мрачным, опускающимся небом и знаете, что ждать придется недолго.

Вот и это затишье оказалось непродолжительным. Прошло около месяца, и оно словно взорвалось и разлетелось тысячью осколков. Шторм разразился внезапно и охватил всю Луизиану: началась кампания по избранию Ады губернатором.

Я наблюдал за развитием событий издалека, подытоживая явления и примечая разрушения. Правда, я частенько разговаривал с Адой. Мы по-прежнему чувствовали связывающие нас узы. Но Ада еще тверже, чем раньше, подчиняла нашу взаимную привязанность тому, что считала своим долгом. «Между нами ничего не изменилось, — казалось, говорило ее поведение, — но у меня есть более важные дела. Кстати, не забудь, что ты сам поставил наши отношения в определенные рамки».

Те отношения, что существовали между нами, приняли такой оборот, какой может существовать, не изменяясь, долгие годы. Я когда-то знал в Коннектикуте одинокого мужчину и замужнюю женщину, которые поддерживали именно такую связь в течение четырнадцати лет, не делая ни единой попытки ее изменить. Затем однажды, когда ее муж уехал в город, в доме возник пожар, мужчина бросился спасать женщину, и, пока пожарные заливали водой другую часть дома, они вспомнили про любовь.

На свидания со мной Ада приходила утомленная, лишенная воли и энергии, напоминая спортсмена, только что закончившего бег на длинную дистанцию. Однако когда она появлялась перед толпой или перед телевизионной камерой, активность в ней начинала бить ключом. Много раз я видел ее и в ослепительном, холодном свете юпитеров, и под яркими лучами солнца, и в вечерних сумерках. Но слышал всегда одно и то же:

— Вы же знаете, как они пытались поступить с вами!